На миг она снова стала той Сабран, одетой в зеленое в честь нового века. Толпа… толпа выкликала ее имя, приветствовала ее – королеву Иниса. В тот день она впервые за много лет засмеялась. Она была молода, полна жизни, и весь мир лежал перед ней.

Ветер дул с юга. Похолодев всем телом, она повернулась ему навстречу. Пряди волос обвили ей шею.

Туман походил бы на дым, не будь он холодным как лед. Собирался дождь, а от него на открытой ладье некуда было спрятаться. Вулф сплеснивал концы каната; он тряхнул головой, убирая с глаз влажные волосы. Рядом Велл смолил конопляную паклю – конопатить борта. Он дрожал под меховой одеждой, бледные щеки воспаленно краснели.

– И в Ваттенгарде согреться не надейся, – пробурчал Велл. – Зима не время для свадеб, что бы там ни говорил Святой.

– Угу, – согласился Вулф, отпуская концы, чтобы подуть на окоченевшие пальцы. – Сочувствую принцессе Идреге. Невеселое время для венчания, а особенно – с надменным выскочкой вроде Магнауста Ваттена.

Он отпустил взгляд блуждать по серой мгле над головой. Похоже, туча решила погостить у них на палубе. Рука потянулась за пазуху, к подаренному Эйдаг солнечному камню.

– Ты когда-нибудь женишься? – спросил его Велл.

Вулф невольно покосился на Регни, которая, скрестив руки на груди, смотрела в море.

– Думаю, не моя это судьба, – сказал он. – А ты?

– Есть и другие способы весело отдать концы. Чего бы мне хотелось – это служить корою Бардольту, пока он жив, а остаток дней дожить на юге, в тепле. Если кто-то захочет со мной – друг или любовница, – ну, это было бы неплохо. Но я и один обойдусь.

– Я всегда думал, ты врос корнями в Хрот, – хихикнул Вулф. – А на юге – это где?

– В Куменге, в Лазии. Это такой порт на море Халасса. Я знавал одну купчиху из тех мест. Она рассказывала, что куменгское вино – точно сок солнца. С тех пор все мечтаю попробовать солнце на вкус.

– Похоже, там неплохо живется. Я бы не прочь отправиться с тобой.

Оба склонили голову, заметив вышедшую из каюты королеву. Она, одетая в темно-красное платье, выделялась среди команды, как криво вбитый гвоздь. Проходя, она мазнула по Вулфу загадочным взглядом.

Когда она встала на носу, распустив по ветру черные пряди, Вулф задумался, давно ли инисцы заметили, что все королевы у них – на одно лицо. И как это остров, запуганный тенями прошлого и ведьмой, не заподозрил в том дурного? Может, богатство, высокие стены и легенда за спиной оградили Беретнет от подозрений?

У Вулфа ничего этого не было. Ни легенды, ни прошлого, ни оправданий. Только смутные сны про пчел.

– Велл. Вулф.

Они подняли глаза. Перед ними возник король Бардольт, в своей медвежьей шкуре.

– Государь, – отозвались оба.

– Вулф, мне нужно с тобой поговорить.

Велл бросил на него любопытный взгляд. Вулф поднялся и вместе с королем прошелся по палубе.

– Ты как? – спросил его Бардольт.

– Рад снова плыть по волнам, ваша милость.

– Хорошо. – Король натянуто улыбнулся. – Вулф, у меня к тебе будет просьба после этого венчания. Я попрошу тебя вернуться в Инис и провести несколько недель в Ратдунском святилище.

– Государь?

Бардольт остановился, повернулся к нему. Решимость на его лице сменялась глубокой грустью, кадык дергался.

– У моей дочери были обмороки, – наконец выговорил он. – Как я понял, в обоих случаях она перед припадком проводила время с тобой.

– Что-то случилось с дамой Глориан?

– Все хорошо, но вот это злополучное совпадение… Оно расшевелило кое-какие старые пересуды на твой счет. – Бардольт взял его за плечо. – Я клялся тебя защищать, дал тебе почетное место при себе, но, чтобы раз и навсегда заткнуть рот сплетникам, лучше бы нам получить от священников свидетельство, что нет на тебе никакого проклятия.

Осознав сказанное, Вулф уставился на короля:

– Вы хотите… отослать меня от себя?

– Нет-нет. Это только на время, Вулф. Ты мой дружинник, нас на всю жизнь связала клятва.

Он попытался выровнять дыхание.

– А если священники назовут меня колдуном?

– Не назовут. – Бардольт крепче сжал его плечо. – Не бойся. Я знаю, Святой с тобой.

Похоже, он мог бы сказать больше того, но не сказал, а зашагал прочь, оставив Вулфа с колотящимся в груди сердцем.

Годы учений, годы… Отцовская любовь. Какие жертвы принесли его отцы, чтобы ему хорошо жилось. Мечты о рыцарских шпорах… Все это напрасно, если он перешагнет порог святилища в Ратдуне.

Чтобы удержаться на ногах, он ухватился за мачту. Роланд ему рассказывал про этих охотников на ведьм: ловушки в каждом вопросе, испытания, проявляющие все приметы колдовства. Вулф сквозь слезы смотрел, как король Бардольт подходит к королеве Сабран.

И тут он услышал. Медлительные, размеренные удары, словно весла дружно опускаются в воду.

На звук обернулись все. Бардольт прижал ладонь к груди.

– Лучники! – крикнул он.

Регни вместе с половиной команды приготовила стрелу.

– Ждать! – приказал король.

– Государь, что это? – спросил кто-то.

– Посмотрим. – Бардольт прищурился. – Давно я не слыхал барабанов.

«Это не барабаны», – мелькнуло в голове у Вулфа, но Бардольт должен был лучше знать: Вулф, что ни говори, не бывал на войне.

Может быть, ментцы. Может быть, даже Ваттены. Свадьбой выманили Бардольта в море, а на воде сила за ними. Может, им надоело быть наместниками, и даже искалинская принцесса не насытила их честолюбия. Мысли громыхали в голове Вулфа, пока он, взявшись за рукоять топора, всматривался в туман.

То, что вырвалось из пелены, было не вражеским кораблем. Пришло не с воды – с неба.

Темный силуэт хищной птицы, парящей по ветру.

«Морской ястреб, – смутно подумалось Вулфу, – только размах крыльев больше длины корабля».

Крылья резали гребни волн. В те первые мгновения, собирая сочащиеся слабым ручейком мысли и чувства, он вспомнил гобелены, витражи святилищ, молитвенники с вторгающимися из-за края листа чудовищами.

Глаза – огненные дыры, зрачки чернее чешуй. Пустые глаза и в то же время полные яростной жизни. Зверь навис над «Убеждением», расправив крылья ужаса.

И Вулф вспомнил, что он из плоти. Кожа, натянутая поверх жил, прячущиеся под ней кости, вырастающие из нее ногти, зубы, волосы – и все это может стать пищей.

Змей – это был змей – не проронил ни слова. Он просто широко разинул пасть с рядами зубов – Святой, спаси, спаси нас! – и из бездны его глотки хлынул свет.

Бардольт не дрогнул. Как и королева Иниса. Была ли это отвага, или страх сковал их, лишив голоса и движения?

Они не молили о пощаде. Они не пытались сражаться или бежать. С последним дыханием жизни король и королева потянулись друг к другу. Бардольт заслонил собой Сабран, словно еще надеялся спасти, – Вулф увидел бледный отсвет ее лица, ее летящие по ветру черные волосы, а потом пламя поглотило обоих.

Оно не остановилось на носу. Не было времени