чашечку кофе, если у меня кто-то был? — Она серьезно посмотрела на него. — Я предполагаю, что, если бы у тебя кто-то был, ты бы не спрашивал…

— Правильно.

— Хорошо. Я рада, что мы с этим разобрались.

— Я тоже… — Раф улыбнулся. — Итак, насчет ужина…

— Мне жаль. Я не могу. Сегодня девичник у Джорджи, помнишь? У нас ВИП-билеты в «Опиум». — Она закатила глаза. — Это ночной клуб.

— Я знаю. Это прямо на пляже, всего в десяти минутах ходьбы от Порт-Велла…

— Где пришвартована яхта твоего дяди?

Раф кивнул, ему понравился блеск, появившийся в ее глазах, понравилось, как участился его пульс.

Дульси покрутила чашку.

— Джорджи знает, что ночные клубы — не мое место. Она бы ничуть не удивилась, если бы в какой-то момент я захотела выйти подышать свежим воздухом, может быть, прогуляться…

— Что было бы намного безопаснее в компании…

— Определенно. — От ее улыбки у него перехватило дыхание. — В таком случае тебе лучше дать мне свой номер телефона.

Глава 4

— В прошлом году в «Гласто» выступление Этьена было безумным…

— Это правда. Но, честно говоря, все выступления Этьена безумны.

— Я скажу тебе, кто еще творит невероятное на сцене…

Дульси потянулась за бокалом, чтобы незаметно взглянуть на часы. Без десяти полночь. Ее желудок сжался. Осталось десять минут до того, как Этьен начнет свое выступление. Оставалось десять минут до того, как они отправятся в огромный клуб, расположенный этажом ниже. Значит, ей придется еще десять минут помелькать в поле зрения Джорджи, чтобы та знала, что ее чудаковатая кузина прилагает усилия и наслаждается развлечениями, а затем с чистой совестью можно сбежать и встретиться с Рафаэлем.

Она сделала глоток из своего бокала, пытаясь подавить трепет внутри.

Рафаэль. Синеглазый, широкоплечий, великолепный Рафаэль.

Этот легкий оливковый оттенок его кожи, намекающий на средиземноморские корни… О, и этот акцент! Она сделала еще глоток вина, пряча улыбку за бокалом. Так много нужно выяснить, так много о чем спросить. Когда в последний раз она испытывала такое возбуждение по отношению к кому-либо, такое любопытство, такое покалывание?

— Дульси? — Джорджи вопросительно смотрела на нее. — Ты в порядке?

— Конечно. — Она постаралась убрать улыбку, чтобы соответствовать моменту. — Отличное место, не правда ли?

Стеклянное, сверкающее, с подсветкой и зеркалами. Длинный светлый бар с рядами бутылок, сверкающих, как драгоценные камни. Пол под ее ногами слегка вибрировал от грохота музыки — на разогреве перед выступлением Этьена выступала какая-то группа. А через пять минут на сцену выйдет сам Этьен.

— Лучшее! — Джорджи улыбнулась в ответ. Она выглядела потрясающе в своем маленьком красном платье. Джорджи собиралась что-то сказать, но тут Тилли втянула ее в какой-то разговор.

Девушки обсуждали музыкальные фестивали. Дульси в этом ничего не смыслила. Она опустила глаза и уставилась на свои черные туфли-лодочки на шнуровке, не в состоянии поддерживать пустые разговоры.

А с Рафом она могла общаться на любые темы. Потому что они подходили друг другу. Глупо даже думать об этом после того, как она всего десять минут провела с ним в лифте, а потом около часа обсуждала искусство за чашечкой кофе в Готическом квартале.

И все же она испытывала такое восхитительное чувство, будто в ней зажглась маленькая лампочка. Когда Дульси вернулась в отель, Джорджи, которая практически неотрывно смотрит в свой телефон, заметила:

— Ты просто сияешь, Дульси. Этот собор, должно быть, действительно нечто…

— О да. Он невероятен. Тебе стоит сходить.

— Обязательно. — Джорджи снова склонилась над экраном. — Мне определенно не помешало бы немного из того, что с тобой происходит.

— Я изучала работы Антонио Гауди. Он здесь повсюду, и он замечательный…

— Гауди?

Дульси почувствовала, как ее щеки запылали под пристальным взглядом Джорджи. Но она также почувствовала, что открывается окно возможностей…

— Вообще-то завтра, если ты не против, я хотела бы осмотреть парк Гуэль. Строения там удивительные: павильоны, стены, мозаики. Я думаю, что найду там немного вдохновения для своей работы.

— Да, пожалуйста, дорогая. Я не думаю, что завтра вообще увижу дневной свет. Ты помнишь, что сегодня вечером мы идем в «Опиум»?

— Конечно, помню. Там будет Этьен, верно?

Джорджи закатила глаза.

— Он великолепен.

— Я уверена, что это так, но… — Тут Дульси подумала, что открывается еще одна возможность. — Ты ведь знаешь, что я не продержусь всю ночь, правда?

— Дульси… — Джорджи нахмурилась, — ты же не собираешься портить всю вечеринку, правда?

— Я не стану портить тебе удовольствие. Обещаю. Когда мне надоест, я просто уйду и вернусь в номер. Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

Вздох.

— Честное слово, если бы ты не была моей кузиной, я бы отправила тебя домой.

— Что ж, сожалею, но тебе придется мириться со мной.

Джорджи тогда сказала что-то милое о том, что безумно любит ее, несмотря на то что она сводит ее с ума, и Дульси сказала что-то похожее в ответ. Так что у них все было хорошо, за исключением того, что она внезапно почувствовала укол вины.

Дульси поставила бокал на стол. Правильно ли уйти сейчас, чтобы встретиться с Рафаэлем? Правильно ли, что она ищет способы улизнуть завтра, чтобы встретиться с Рафаэлем, если он вдруг захочет и завтра провести с ней время? Девушка прикусила губу. С другой стороны, что ей делать? Признаться во всем, сказать Джорджи, что она кое с кем познакомилась? Дульси почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. Начнутся расспросы, а она к этому не готова.

— Пошли, Дульси… — Счастливая Тилли схватила ее за руку. — Пора!

Она, словно тряпичная кукла, позволила младшей кузине протащить ее вокруг стола к другим девушкам, а потом они все вместе покинули бар и, спустившись по лестнице, слились с толпой возбужденных посетителей клуба. Толпа впереди внезапно расступилась, увлекая их через двери в завораживающую туманную мглу.

— Смотри! — Джорджи схватила ее за руку и указала на сцену. — Это он!

Серебристые лучи света изгибались дугами, создавая ореол вокруг того, ради кого они собрались. Этьен, их божество. Но не ее.

Ее как раз в пути. И будет ждать ее снаружи через десять минут.

Десять…

Минут!

Дульси ощутила вибрацию, переходящую в низкий пульсирующий звук, который заполнял пространство, гудел, приводил в движение, нарастал. Она начала двигаться, находя ритм, поймала взгляд Джорджи, почувствовала, как на ее лице появляется улыбка, а в душе наступает спокойствие. Джорджи просто пока не нужно знать, что судьба, похоже, подбросила ей дополнительную спасительную благодать в виде по-настоящему горячего архитектора.

Рафаэль прислонился к перилам набережной, обводя взглядом толпу, стоявшую в очереди к «Опиуму».