– Спасибо за поддержку, – процедила она сквозь зубы.

На долю секунды он увидел промелькнувшую в ее глазах муку. Он не хотел причинить ей боль, но также не хотел, чтобы она приняла решение, о котором потом пожалеет. Джеймс осторожно накрыл ладонью ее руку, ожидая, что она ее сбросит. Но девушка словно оцепенела.

Я не враг тебе, Лейла. Позволь тебе помочь. – Он попытался достучаться до нее с помощью физического контакта. Они больше не были парой, но они были соседями и могли бы попытаться стать друзьями.

– Ты уже мне помог, – сказала она.

– Это совсем другое, ты наняла меня на работу. Это для тебя любой может сделать.

– Тогда о чем ты? Я не понимаю.

Он сжал ее руку, а потом отпустил.

– Я хочу с тобой кое-что обсудить. Но мне будет удобнее, если мы будем поближе к Сибби. Давай вернемся в дом, и я налью нам по бокалу вина.

Лейла оказалась в патовой ситуации. Достаточно того, что они расстались с Джеймсом. Но у нее была работа и друзья, чтобы отвлечься. А сегодня она его снова разочаровала. Почему он не может понять, что она любит свою работу и гордится ею?

Джеймс точно составил образ идеальной женщины по ситкомам[1] шестидесятых. Он хотел жену, которая встречала бы его после работы на пороге их дома, с ребенком на одной руке и с банкой пива для него в другой. Это было странно, потому что его собственная мать всю жизнь работает, хотя и в семейном бизнесе.

Почти все его невестки сделали карьеру. Она никогда не слышала, чтобы он осуждал их за это. Может быть, он только жизненный выбор Лейлы считал неприемлемым.

Во всем остальном он был прогрессивным человеком. И только в отношении потенциальной матери своих будущих детей слыл ретроградом.

Джеймс уже встал. Она притворилась, что не заметила его протянутой руки. Лейла легко поднялась, стряхнув с ног опилки.

– Хорошо, давай поговорим. Но я не понимаю, что от этого изменится.

Ей необходимо выйти на работу в понедельник. Взять с собой Сибби она не может. Нанять постоянную няню пока не получается. Нужно еще попробовать найти приходящую няню. Это легче.

Но действительно ли ей захочется нянчиться с Сибби после десятичасового рабочего дня? Она не эгоистка и уже полюбила девочку. И она знает семьи с двумя работающими родителями.

Но разница в том, что Лейла не замужем. Когда уйдет няня, она останется с ребенком одна и будет нести за него полную ответственность. Эта мысль приводила ее в ужас. Джеймс не поймет ее, если она не посвятит его в свои секреты, ставшие причиной ее бессонницы и ночных кошмаров, от которых она просыпалась в холодном поту.

Она думала, что Джеймс пригласит ее в свою уютную гостиную. Но он прошел с бутылкой вина на кухню. Открыв вино, он разлил его по бокалам и предложил Лейле присесть. Обстановка не располагала к романтическому свиданию. Кухня была залита ярким светом, в углу тихо урчал холодильник.

Не в силах дольше выдерживать его молчание, Лейла спросила:

– Так о чем ты хотел поговорить?

Он молча кивнул, вертя в смуглых пальцах ножку бокала.

– Можно задать тебе вопрос?

– Разумеется, – с замиранием сердца ответила она.

– Раньше я был уверен, что ты не любишь детей. Но когда ты общаешься с Сибби, у тебя светлеет лицо. Ты становишься нежной и заботливой. Я уверен, что ты уже полюбила ее, как родную дочь. Я прав?

– Пожалуй. – Лейла все еще думала, рассказывать ли Джеймсу о своих скелетах в шкафу. Он ведь прямо ее спросил, значит, нужен прямой ответ. – Да, я люблю детей и всегда любила. И да, Сибби украла мое сердце, как только я ее увидела.

– Тогда в чем дело? Хочу понять.

Для нее объяснить значило удостовериться в том, что они никогда не будут снова вместе. Может, это и к лучшему.

– Я работала приходящей няней с тринадцати лет, – сказала она просто. – Много работала. Я ходила на занятия, организованные Красным Крестом при больнице. Я получила сертификат. Я была серьезной и ответственной девочкой, на которую можно было положиться. Дети меня обожали.

– Пока я не услышал ничего плохого, даже наоборот.

– У меня был неприятный опыт, когда я училась в восьмом классе. Я регулярно работала у одной женщины, присматривая за ее трехлетним сыном с дефектами умственного и физического развития. Я подменяла ее на несколько часов, когда ей нужно было приготовить для семьи ужин. У нее было еще двое детей и муж.

– Понятно.

Джеймс слушал ее с напряженным вниманием. Лейла чувствовала себя букашкой под микроскопом. Она вскочила со стула и принялась мерить шагами кухню с бокалом вина в руке.

– Однажды мы с малышом играли в конструктор в гостиной. Он был достаточно большой, чтобы не засовывать кубики в рот.

– И тем не менее он чем-то подавился? – предположил Джеймс.

Его попытка закончить историю вызвала улыбку на лице Лейлы.

– Не совсем. С ним случился эпилептический припадок, он упал и ударился головой о стеклянный кофейный столик. Из раны брызнула во все стороны кровь. Я закричала. В комнату вбежала его мать, моментально поняв, что произошло. Она попросила меня позвонить в скорую, а сама держала его, чтобы он еще не поранился.

– Ты, наверное, сильно испугалась.

– Да. Она никогда не говорила мне про припадки. Хотя вся семья пыталась уверить меня, что моей вины не было, но я сильно переживала. Он мог погибнуть, а в тот момент с ним была только я.

– Это все?

– Нет. Следующий инцидент произошел два года спустя. Я сидела с тремя детьми в возрасте от пяти до девяти лет. Они возвращались домой на школьном автобусе. Я давала им перекусить, следила за выполнением домашних заданий и иногда кормила их ужином до возвращения родителей в половине шестого.

– У тебя было много работы для приходящей няни пятнадцати лет.

– Да, я проработала в этой семье четыре месяца, и родители, и дети были мной довольны. Я откладывала заработанные деньги на учебу в колледже.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты скучный рассказчик? – уныло спросил Джеймс.

– Ты сам напросился, – парировала она. Лейле было совсем неприятно вспоминать самые тяжелые моменты своей жизни. – Приближалось Рождество. Под елку залезла кошка и погрызла без того протертый электрический провод. Из-за короткого замыкания загорелись нижние ветви елки, потом огонь перекинулся на занавески, и вскоре вся комната была охвачена огнем.

– А как насчет пожарной сигнализации?

– Сели батарейки, – спокойно сказала она. – Родители совершили массу промахов. Мы с детьми смотрели мультики в кабинете в задней части дома. Когда я учуяла запах дыма и хотела вывести их через черный ход, холл у выхода был уже в огне. Единственный путь к спасению лежал через главный вход. Я накрыла головы ребят мокрыми полотенцами и вытолкала их во двор.