каждым пациентом как со своим ребенком. Противно смотреть. А семье еле проживает от зарплаты до зарплаты. Я уже молчу об отдыхе. Так что, стоит оно того?

— Я думаю стоит. В конце концов ваш Роджер ходит на работу с удовольствием. И в течение дня не теряет своего задора. Что сильно сказывается на состоянии семьи. Вспомните своих родных, доктор Петерс, когда последний раз был день без ссор? Давно. Но ничего, все поправимо. Вам выпала великая честь, доктор. Послужить науке. Гордитесь собой и своей жизнью, ибо она закончилась не зря.

— В каком плане? — спросил доктор Петерс.

Он улыбнулся и в эту же секунду, словно от конструктора Лего, от тела отделились все конечности и голова. Остался только один торс доктора, который потеряв опору ног, с грохотом упал на пол. Чувство великого восторга захватило Его. Все получилось, Он наконец-то смог совершить то, о чем так долго мечтал.

Он окинул комнату взором, застопорив внимание на одной стене. Слегка подумав, на ней появилась надпись, написанная кровью: «Пора спасти этот мир!»

Глава 5

Череда загадочных смертей потрясла этот маленький городишка. Пускай гибель никому неизвестных мужчины и женщины осталась малозамеченной. О смерти известного доктора говорили в каждом закоулке. Вот ведь парадокс. Как мы уже могли заметить, доктор Петерс — личность далеко не самая приятная. И об этом знали многие. Только стоило ему умереть и его почти возвели в сан святых. Великомученик доктор Петерс!

Загадочности добавляла эта таинственная надпись, которую следователи хотели утаить от общественности. Но где же там. Журналисты знают свою дело: все новостные порталы известили о событие за пару часов до официальных органов.

Больше всех не повезло Трэви с Димой. Загадочный пожар, загадочное убийство доктора, убийство матери Трэви. Кто эти парни: жертва, которая чудом избегает гибели, или психически нездоровые дети, водящие за нос следствие?

Но как бы не хотелось задержать ребят у них было неопровержимое алиби: в момент убийства доктора ребята находились в детском доме. И тому было десятки людей подтверждения. Поэтому их решили больше не трогать, но слежку установили. На всякий случай. Если они убийцы, это поможет их поймать, а если жертвы, то поможет защитить.

Детский дом, гордо именуемый Понмерси, встретил Трэви прохладно. Он и так был переполнен, а тут еще новичок. Да не простой. Умудрившийся попасть в передрягу. Слухи разносятся быстро, даже среди детей. И вот он уже не обычный мальчик, а самый настоящий колдун, который своей магией погубил троих человек. Еще одна забавная теория: он сын знаменитости, которая отдала его давным-давно другой семье. Прошло время, пришло раскаяние. Но было уже поздно. Приемная мать не захотела отдавать своего «сына». Так она и умерла. Почему погибли остальные? Сплетни об этом умалчивают.

Как бы ни хотелось выглядеть оптимизмом, но детский дом выглядел удручающе. Здесь было все самое необходимое и точка. Ничего лишнего. Вдобавок, кто-то решил выкрасить здание в серые тоны, что смотрелось очень депрессивно. Можно смело заявить, что здесь были спартанские условия. И неудивительно, ведь это не просто детский дом. Это гетто для детей, которые либо ранее совершили какое-то правонарушение, либо вели себя плохо, либо, как в случае наших ребят, подозревались в чем-то. Нет, я не забыл, что с Трэви и Димы сняли подозрение. Но уж больно странная это была история и коллегиально было решено, что лучше будет поддержать их здесь.

Порядок здесь любили. Подъем каждое утро в 6:00. Даже в выходной день. Постоянный досмотр утром: шкафчики, койки, личная одежда. И… Что уж греха таить, иногда в качестве наказания для провинившихся, досматривали и прямую кишку, прекрасно понимая, что ничего там не найдут. Но нужно было показать кто здесь главный, а кто является отходом жизнедеятельности.

Про еду вообще не стоит упоминать. Бесспорно, она была сбалансированной, чуть ли не с точно рассчитанным КБЖУ, но абсолютно безвкусная. И никакого сладкого, только по яблоку раз в недели или в праздник.

Душ был не ежедневный. Раз в три дня. Причем, как в некоторых фильмах, то было огромное помещение, без всяких разделений на кабинки. И пару десятков дождиков, свисающих с потолка. Пускай мальчики и девочки, к счастью, были отдельно друг от друга, разделения по возрасту не было. Поэтому вполне нормально увидеть картину, когда рядом стояли абсолютно голые мальчик/девочка 4 лет и подросток лет 16.

Туалет был не лучше. Про отдельные кабинки тут тоже никто не слышал. Нечего детям уединяться. Да и чего стесняться? Как кто-то сказал: что естественно, то не безобразно.

Описывать этот детский дом можно долго, используя более живые слова, передавая каждую частичку этого места. Но это не нужно. Главное, чтобы вы представили себе то место, где очутились ребята.

Скажу лишь напоследок, что контингент сирот оправдывал это место. Здесь формировались целые кланы, банды, собирающие «дань» с более слабых. Надеяться на радушный прием не приходилось. Вопрос в том, были ли сами ребятам виноваты в своем поведение? Да, многие из них оступились в свое время, но могут ли такие спартанские условия исправить их? Неужели они перевоспитаются лиши их любви. Каков шанс того, что, выйдя во взрослую жизнь после таких условий они не пойдут на нечто большее и страшное. Убийство? Разбой? Изнасилование? Какую модель поведения переймут дети, воспитанные в жестокости?

Вопросов много. Но это те вопросы, на которые боишься получить честный ответ.

— Верните нам мальчика! — в холе кто-то закричал.

Все обитатели детского дома на минуту забыли о своих делах и принялись следить за ссорой.

— Если не ошибаюсь, миссис Катер, мы уже объяснили вам всю по телефону, — то были слова директора «Понмерси». — У нас есть постановление суда и органов опеки, которые решили, что на время Дмитрий Порес поживет в нашем детском доме.

— Как они могли решить что-то, не посоветовавшись с нами! Мы опекуны Димы и нам решать, где ему жить.

— Миссис Катер! — крикнул Дима.

Мальчик пропихнулся через толпу зевак, быстро спустился по лестнице и побежал в сторону своей любимой воспитательницы.

— Куда вы так бежите, мистер Порес? — спросил директор.

Она притормозило рукой парня, не давая