Он стал мрачнее тучи.

- Потому что Дженна волнуется, что ее подруга сбежала с мальчиком, с которым только что познакомилась?

Клементина покачала головой с таким видом, будто мужчина только что не сдал важный экзамен.

- Я думаю, Гарриет говорит своей маленькой подружке, что та должна сообщить тебе.

Его брови снова сошлись на переносице.

- Но почему?

- Подростки обожают истории о любви, предначертанной свыше. Дженне, скорее всего, нравится факт того, что она помогает юным влюбленным сбежать от всех вредных стариков, которые пытаются помешать их любви.

Его лицо исказилось.

- Любви?! Ты это так называешь? Они же всего лишь двое детей, которые должны учиться в школе. Боже мой, что они могут знать о любви?

- Подростки очень ярко переживают многие вещи, в особенности первую любовь, - ответила Клементина, - это же поворотный момент. Ты что, не помнишь, как это было? Или ты всегда был таким благоразумным и скучным?

- У тебя есть какие-нибудь мысли о том, куда твой брат мог повезти Гарриет?

Клементина старалась держать лицо спокойным, но это было так сложно под его взглядом, в котором сверкали молнии. Сложно до спазмов в горле.

- Откуда? Он никогда мне не рассказывает ни о чем. Он обычно приходит домой и бурчит что-то в мою сторону, и то редко.

- Это просто нелепо. Наша поездка абсолютно бессмысленна. Дети могут быть где угодно.

- Поэтому я не хотела ехать без проверки фактов.

- Черт меня побери!

Клементина посмотрела в сторону окна, у которого он стоял и смотрел на улицу.

- Что там?

Он жестом подозвал ее к окну, не отрывая взгляда от улицы.

- Смотри, - указал он на уличное кафе рядом со входом в казино, на столик, который стоял ближе всего к казино. - Видишь ее? Блондинка?

Клементине было сложно уловить, куда именно он показывает, особенно если учесть, что он практически приобнял ее, когда она подошла, чтобы посмотреть. Ее сбивала с мысли эта близость. Ее сводил с ума запах его лосьона после бритья, который нежно щекотал ноздри.

- Э… какая именно? Там сидит примерно двадцать блондинок.

«И все невероятно красивы и, конечно же, стройны, как топ-модели».

Его твердая, сильная ладонь легла ей на плечо, и он притянул ее еще ближе.

- Та, у которой розовые пряди, видишь? Она ищет телефон.

Зрение Клементины, даже при наличии очков, не позволило бы ей разглядеть иголку в стоге сена.

- Если это Гарриет, то где же Джеми?

- Хороший вопрос.

Он перестал ее обнимать, но сразу же взял ее руку в свою.

- Пойдем и выясним.

Клементина хотела подготовиться к обществу красивых людей Монте-Карло.

- Можно я сначала схожу в душ?

- Нет.

- А если это не Гарриет? Девушка внизу может быть просто похожа на нее. А вдруг ты перепутал ее с кем-то еще, и тогда тебя арестуют за то, что ты пристаешь к женщине. Представь только, что из этого раздует пресса.

Всемирно известный архитектор пытается похитить молодую женщину из кафе в Монте-Карло. За это не дают награды, разве не так?

Алистер сжал ее руку сильнее.

- Там сидит моя сестра, и я думаю, что твой брат где-то неподалеку, поэтому ты идешь со мной.

Клементина попробовала высвободить руку, добавив к физическому усилию сердитый взгляд.

- Ты ведешь себя как первобытный человек.

Он ослабил хватку, отпуская ее. Ее взгляд встретился с его взглядом, и она не смогла больше отвести глаз, почувствовав себя взаперти, но нельзя сказать, чтобы она хотела вырваться. Клементина облизнула губы и поняла, что он следил за движением ее языка.

Но внезапно Алистер тихо выругался и отстранился.

- Клементина, так не пойдет. Свои способности в соблазнении испытывай на ком-нибудь еще. Мне это неинтересно.

Клементина недоверчиво хмыкнула:

- Ты думаешь, я пытаюсь тебя соблазнить? Тебя? Смешно.

- Мы тратим ценное время. Напрасно.

Клементина вздернула подбородок.

- Ты мне не можешь приказывать, я не твоя рабыня. Я покину этот номер тогда, когда буду готова.

Его взгляд потяжелел, в глазах мелькнули острые серо-голубые льдинки.

- Если ты не выйдешь из этой двери на счет «три», то…

-То что?

Клементина приблизилась к нему, положила руки на его сильную, мускулистую грудь и почувствовала, как бьется его сердце. Его глаза потемнели, зрачки расширились и почти перекрыли радужку. Он жестко обхватил пальцами ее запястья, оставляя горячие следы, отчего кровь быстрее побежала по ее венам. И его сердце забилось еще чаще, она могла почувствовать напряжение у него в паху, там, где они соприкасались.

Она безошибочно чувствовала его возбуждение, что было несомненным доказательством сексуального подтекста их взаимоотношений.

- Тогда вот так, - сказал он и поцеловал ее.

Это был тот самый поцелуй, о котором Клементина будет вспоминать, пытаясь вновь ощутить, до конца своих дней. Алистер языком приоткрыл ее губы, словно пробуя их на вкус, а уже через секунду его язык коснулся ее языка, будто бросая вызов, и началась борьба. Воля боролась с волей, и каждый хотел одержать победу.

Это захватывало дух, порабощало тела. Они ходили по краю.

Клементина чувствовала его превосходство, как будто она начала шахматную партию с гроссмейстером, понятия не имея о правилах игры. Целоваться в очках с черепаховой оправой было не лучшим вариантом. Но она никак не могла их снять, ведь он по-прежнему держал ее руки в своих. Она целовала его в ответ, и в ее движениях был весь огонь души, который она так долго держала в себе. И теперь чувства лились из нее, они были в каждом повороте ее языка, в каждом легком покусывании, в каждом движении ее губ.

Алистер прижал ее к стене, держа ее руки возле лица, навалившись на нее своим крепким телом. Она животом чувствовала силу его эрекции, и все женское, что таилось внутри ее, хотело чувствовать его еще ближе. Она не так часто в своей жизни испытывала столь сильное желание. Ее влекла к нему непреодолимая сила, и ей хотелось расстегнуть его ремень, затем ширинку и запустить руки внутрь, почувствовать, как его естество пульсирует и становится тверже; почувствовать, как он заполняет ее, как она забывает о первом позоре, о разочаровании от второго и третьего раза.

В момент, когда Клементина почти решилась расстегнуть его ремень, Алистер отпустил ее. Ноги ее дрожали, а колени подгибались.