- Это не должно было произойти. - Его губы были крепко сжаты, и слова срывались с них.

«Да нет же, это был самый лучший поцелуй в моей жизни».

- Это никогда не должно было произойти.

Приятно знать, что она произвела такое сильное впечатление.

Клементина поправила очки, потерла запястья и бросила на Алистера красноречивый взгляд, в котором ясно было написано, что каждая ее клетка болит от незавершенного секса.

- Тогда, я полагаю, этого больше не произойдет.

- А тебе бы хотелось продолжения, разве нет? Чтоб я стал очередным трофеем? Тогда ты бы могла с гордостью рассказать об этом матери. У нее был мой отец, а ты завлекаешь сына.

- Ты - невероятный человек. Есть множество вещей, которые я ни за что на свете не стала бы обсуждать со своей матерью, и на самом первом месте стоит моя сексуальная жизнь. Но ты можешь расслабиться, Алистер, я не хочу заводить с тобой интрижку.

Он не ответил. Держал дверь приоткрытой, и в его глазах можно было прочесть, что сопротивление бесполезно.

Алистер был зол на себя за этот поцелуй. О чем он только думал? Следовал инстинкту, что было для него крайне нехарактерно. Клементина была права. Он набросился на нее как первобытный человек, потерял способность мыслить рационально, когда его губы встретились с ее губами, такими красивыми, нежными и сексуальными. И его главная задача теперь заключалась в том, чтобы забыть эти сексуальные губки. Те самые, которые он помнил всегда.

Черт возьми! Теперь этот поцелуй будто раскаленным железом был впечатан в его память. Он все еще мог чувствовать ее - сладость ванильного молока с щепоткой корицы. И ее тело тоже невозможно было забыть. То, как ее округлая грудь прижималась к его торсу, то, как ее бедра слегка покачивались, разжигая в нем пламя страсти. Алистер готов был поступиться всеми своими правилами и взять ее здесь и сейчас. Он спрашивал себя, как же он не сумел удержаться. Он с ней действовал так грубо и примитивно.

Ужасающе примитивно.

Все, чего ему сейчас хотелось, - это ворваться в ее горячую влажную плоть и слушать, как она стонет и трепещет от удовольствия. Вместо крови по его венам текло желание, которое Клементина в нем разожгла. Если она бросит на него страстный взгляд, все пропало. Что же было в этой девушке такого, что так волновало его?

У него никогда не было привязанности к любовницам. Никакой, кроме физической. Эмоциональные связи - это ловушки, которые делают жизнь куда сложнее. Это западня, в которую можно попасть, когда меньше всего этого ожидаешь. Он своими глазами видел, как любовь привела к мукам. Мать Алистера больше страдала от того, что рухнул ее брак, чем от рака, который стал причиной ее смерти. Она была уничтожена эмоционально, в то время как ее тело умирало от болезни. Смотреть на это было сущей пыткой. Никакие слова не могли помочь смягчить ее боль.

Алистер, по сути, не имел ничего против того, чтобы влюбиться, но только не в Клементину. Он не мог нажать кнопку «стоп» в ее присутствии. Его жизнь была нормальной, по крайней мере, его единственной проблемой было забрать Гарриет домой и отправить ее в пансион. И снова вмешалась Клементина, которая полностью завладела его вниманием и отвлекла его в момент, когда он мог пойти за сестрой. «Может быть, она сделала это нарочно? Может быть, она использовала такую тактику, чтобы не дать мне пойти за Гарриет? Ну конечно. Клементина воспитана по законам улицы и обладает стратегическим мышлением. Она - специалист по играм с людьми. Возможно, она решила, что, если посмотрит большими беззащитными глазами, я забуду обо всем на свете?»

Алистер сумел быстро взять себя в руки, потому что ни за что не мог позволить ей победить. Ни за что.

В кафе оказалось полно народу, а по улице шли толпы: был как раз туристический сезон. Девушка чувствовала себя бездомной на Парижской неделе моды. Одежда прилипала там, где не надо. В тех местах, которые она хотела скрыть. И хотя ее вес был в пределах нормы, она чувствовала себя как слон в гимнастическом купальнике. Пряди волос прилипли ко лбу и шее. Макияж, который она нанесла несколькими часами раньше, таял под жарким летним солнцем.

Алистер осматривал публику в кафе, но теперь за столиком, где сидела его сестра, уже расположилась семья из пяти человек. Милые детишки щебетали, а мать с отцом им радостно улыбались. Клементина старалась не обращать внимания на укол зависти, который она почувствовала, когда смотрела на эту счастливую картину семейной жизни.

Родители смотрели друг на друга, будто говоря: «Разве мы не молодцы, что сумели родить таких прекрасных деток?» Клементина вспомнила те случаи, когда оказывалась в ресторанах или кафе со своей матерью и одним из ее многочисленных мужчин. Никто и никогда не смотрел на нее такими глазами, как эти родители на своих детей. Мать в основном игнорировала ее, потому что была обычно поглощена флиртом и строила глазки очередному новому любовнику, который порой бросал на девочку взгляды, говорившие: лучше бы тебя здесь не было. И она переедала. Заказывала самые дорогие и калорийные блюда и жадно поглощала их с угрюмым видом.

Алистер выругался:

- Черт, она ушла.

Он красноречиво взглянул на девушку.

- Ты же этого добивалась?

Клементина изогнула бровь.

- Ты что, думаешь, что поцелуй был моей особой техникой отвлечения внимания?

- Зачем ты позволила себя поцеловать?

- Ты не оставил мне выбора.

Алистер посмотрел на ее запястья, которые она неосознанно потирала, и нахмурился. Он взял ее за руку и поднес к глазам, чтобы рассмотреть едва заметный красный след. Большим пальцем он едва коснулся ее кожи, и лицо его исказилось, будто он получил пощечину.

- Прости.

Его голос звучал хрипло.

Клементина высвободила руку до того, как желание начать прикасаться к нему стало непреодолимым.

- Забудь. Я уже ничего не помню.

Это было ложью. Она по-прежнему чувствовала его тепло.

- Может быть, хочешь чего-нибудь съесть, раз мы здесь оказались?

Клементина не могла понять, было ли это приглашение шагом к примирению или просто уловкой, чтобы остаться там, где видно людей, входящих в казино и выходящих из него. Но у нее в желудке от голода очень громко урчало.

- Конечно. Только нам придется очень долго ждать официанта. Здесь так много людей.

- Посмотрим, что я могу сделать.

Клементина подождала, пока Алистер разговаривал с главным официантом. Оказалось, что он, в отличие от нее, бегло говорил по-французски. Официант был вежлив и профессионален, но она по-прежнему могла видеть, как слегка приподнялись его брови, когда он рассмотрел, во что девушка была одета.

Когда они сели, Клементина обратилась к Алистеру:

- Я даже не думала, что ты знаешь французский.