Он долго вглядывался в нее, и в его серо-голубых глазах вспыхивали эмоции.

- Позволь мне, пусть и с запозданием, попросить у тебя прощения.

Клементина кивнула.

- Нам лучше вернуться за столик, я оставила пиджак на спинке стула.

Когда они вернулись на свои места, Алистер задал вопрос:

- А Джеми спит с Гарриет?

- Я не спросила.

- А что, если она беременна?

Она постелила на колени салфетку и красноречиво посмотрела на Алистера.

- Лучше забеременеть от мальчика, который тебя любит и восхищается тобой, чем от мужчины в два раза тебя старше, который пытается тебя изнасиловать каждый раз, когда вы остаетесь наедине.

Лицо Алистера побелело.

- Что?

Клементина сжала губы в ухмылке.

- Новый бойфренд матери Гарриет распускал руки. Гарриет сбежала от него, а Джеми придумал план, как увезти ее подальше.

- Но почему она мне не сказала? Я бы поговорил с ее матерью и…

- Мать ей не верит, она на стороне своего дружка.

Его лицо приобрело пугающе суровое выражение.

- Это же ужасно. Как она может не верить собственной дочери?

Клементина пожала плечами:

- Такое случается.

Они помолчали минуту.

- С тобой так бывало? - спросил он.

- Ты имеешь в виду, не приставал ли ко мне кто-то из мужчин моей матери? Зачем им было смотреть на меня, когда у них была моя мать? Ты же видел, как она хороша. Она могла бы стать моделью, если бы не забеременела мной. Этот факт она любит мне припоминать при каждом удобном случае.

- Ты с ней близко общаешься?

- Вообще-то нет. У нас, кроме ДНК, не так уж много общего.

- Я понимаю, о чем ты.

Клементина посмотрела на его серьезное лицо.

- Но вы же были близки с твоей матерью?

- Очень. Она была прекрасной женщиной, любящей матерью и замечательным человеком. Я каждый день чувствую, как мне ее не хватает.

На его лицо легла печальная тень, и стало понятно, что воспоминание о смерти матери до сих пор доставляло ему сильную боль.

- Мне очень жаль, что все так ужасно вышло, и моя мать вторглась в дом твоих родителей, - сказала Клементина, - я и сама-то ничем не помогла, только досаждала.

- Это было давно.

Снова наступило молчание.

Клементина водила соломинкой в стакане с минеральной водой. Когда стала известна одна правда, возможно, настал подходящий момент рассказать еще об одной.

- Я хотела объяснить, что тогда, в твоей комнате, - она чувствовала, как ее щеки наливаются румянцем, но не отступила, - я хотела…

- Тебе не следует извиняться. Я был не прав, что так говорил с тобой. Просто я только что вернулся из больницы от матери и чувствовал себя паршиво. Хотя это меня не извиняет.

Клементина снова прикусила губу.

- Пожалуйста, позволь мне объяснить. Я никогда не рассказывала никому о том, что случилось в тот день, до этого момента.

- Продолжай.

Она не могла смотреть на него, поэтому концентрировалась на пузырьках, которые цепочкой поднимались со дна стакана с минеральной водой.

- Я пошла на свидание на вечеринке, и все закончилось немного грустно. Я была расстроена и пошла в твою ванную, потому что это было единственное в доме место, куда никто не приходил. Я вышла из душа и свернулась калачиком на твоей кровати… Мне было слишком плохо, чтобы идти в свою комнату, я не была готова встретить маму или Джеми, особенно Джеми.

Она услышала, как Алистер откинулся на спинку стула. На его лбу появились морщины, выражение лица стало суровым, как будто у него было предчувствие того, о чем она собирается сказать.

- Я не знала, что все организовали специально. Я не привыкла, что мужчины играют со мной. Внимание парня ударило мне в голову, и я даже подумать не могла, что он всего лишь хочет победить в споре - кто первый переспит с толстухой, бессмысленно говорить, что он выиграл.

Лицо Алистера дрогнуло, он пару раз быстро моргнул, пытаясь воспринять только что сказанное.

- Это так низко. Но то, что сотворил я, было еще хуже, ведь я наорал на тебя, сделал глупые выводы, даже не удосужившись предположить, как это можно объяснить. Ты сможешь меня простить? Я бы точно не смог на твоем месте.

Клементина криво улыбнулась.

- Я не могу представить, чтобы тебя кто-нибудь подставил. Ты слишком уверен в себе для этого.

В его взгляде все еще читалась боль. Агония. Он потянулся к ее ладони, которая лежала на столе, и аккуратно взял в свою руку, будто боясь, что может ее повредить. Его прикосновение пробудило внутри ее теплую волну желания, и каждый ее нерв приходил в волнение, когда Алистер касался ее.

- Я понимаю, почему ты так страдаешь из-за неуверенности, ведь с тобой произошел такой ужасный случай. Но не стоит чувствовать себя непривлекательной, Тина. Это совершенно ни к чему.

Клементина уронила руку обратно к себе на колени. Им принесли еду, и они молча стали ужинать. На этот раз тишина была дружественной. Девушка была рада, что он заказал что-то посерьезнее салата. Рыба в сливочном соусе с белым вином была выше всяких похвал, как и слоеная запеканка из овощей, которую подали на гарнир. Такая пища стоила того, чтобы даже немного прибавить в весе или сделать триста приседаний вместо двухсот, которые она обычно делала.

В отличие от нее Алистер, казалось, не получал удовольствия от еды. Он отодвинул в сторону тарелку с вилкой, только иногда поднося ко рту кусочки рыбы. С его лица не сходило угрюмое выражение, как будто он был глубоко погружен в самоуничижительные мысли. Было странно, что еще сутки назад Клементина была бы довольна, поняв, что он чувствует укор совести. Ее бы бесконечно обрадовало знание того, что он чувствует себя виноватым за все то, что когда-то ей наговорил.

Но теперь… теперь она задумалась, что бы случилось, если бы она рассказала ему тогда о том, что у нее вышло неудачное свидание, вместо того, чтобы делать каменное лицо. Он тогда мог бы почувствовать себя помощником, защитником, который постоял бы за нее. Показал бы, где раки зимуют, тому отвратительному гаду, который так унизил ее и совершенно уничтожил ее самооценку.

Но вместо этого она позволила Алистеру представлять себе худшее и получала извращенное удовлетворение от того, что он последующие десять лет был к ней совершенно несправедлив.

Занятно, что и сейчас она не вполне чувствовала удовлетворение.

Официант принес им счет. Алистер достал бумажник и положил на маленький поднос свою кредитную карту. Клементина спросила: