Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На дворе было темно. Солнце не спешило осчастливить этот мир своим приходом, словно боялось зимнего холода, царящего в нем. С улицы донесся визг автомобильной сирены.
— Чертовы машины, — подумал Александр Петрович. — Развелось словно тараканов. Ни пройти, ни проехать, ни поспать не дадут.
Он попытался заснуть, но сон не шел. На душе было тревожно. Так он и промаялся в неудачных попытках заснуть, пока трель будильника не разбудила Надежду Васильевну. Надежда Васильевна проснулась и потянулась к ночнику. Тусклый свет осветил спальню и ее мужа, лежащего на спине и разглядывавшего люстру.
— А ты чего не спишь? — спросила Надежда Васильевна мужа. — Тебе же не надо на работу идти, как мне.
— Да что-то не спится, — отозвался Александр Петрович. — Все этот поход к врачу покоя не дает. Будь он неладен.
Надежда Васильевна улыбнулась.
— Трусишка. Как не любил ты врачей, так и не любишь. Но ничего, сходишь, узнаешь, что да как, авось ничего серьезного. Как только выйдешь от врача, сразу позвони мне, чтобы я не волновалась.
— Так и сделаю, — пообещал Александр Петрович. — Как только, так сразу.
— Вот и молодчина, — Надежда Васильевна поднялась с кровати. — Я в ванную и на работу. Как хорошо, что сегодня кушать не надо готовить. Откроете с Сашкой холодильник и возьмете, что захотите. Только не вздумай ничего не кушать, — предупредила Надежда Васильевна. — Исхудал, кожа, да кости.
— Ну, ну, не преувеличивай, — сказал Александр Петрович, хлопая себя по животу. — У меня еще вполне приличный бочонок.
— Ой, Сашка, Сашка, — только и сказала Надежда Васильевна, покидая спальню.
Александр Петрович закутался в одеяло и закрыл глаза.
— Как хорошо все же на пенсии, — подумал он и улыбнулся. — На работу утром вставать не надо. Лежи себе, сколько душа желает.
Из ванны донесся шум воды. На улице опять завыла сигнализация.
— Чертов прогресс, — пробормотал Александр Петрович. — Какой только дурак выдумал сигнализацию для машины?
У кровати послышалась возня, и через мгновение на ноги Александру Петровичу плюхнулось что-то тяжелое.
— Шарик, — улыбнулся он, увидев собаку, улегшуюся ему на ноги. — Ты больше нигде не нашел места прилечь? Мои ноги — уже не те, что раньше. Тебя им тяжело уже держать. Не маленький все же, — сказал Александр Петрович, убирая ноги из-под собаки. — И знаешь, на твоем месте я бы слез с кровати. Вернется Надюша, даст тебе по ушам. Ты же знаешь, как она не любит, когда ты лезешь на кровать.
Шарик посмотрел на Александр Петрович, затем зевнул и положил голову на лапы.
— Упрямый ты Шарик, упрямый, — Александр Петрович почесал собаку за ухом. — Ну, не хочешь слушаться, как знаешь. Тогда сам разбирайся с Надеждой.
Шарик закрыл глаза и прикинулся спящим. Внезапно дверь в ванную открылась, и в тот же час Шарик вскочил на ноги, спрыгнул с кровати и забрался под нее.
— А Надюша говорит, я трусишка, — засмеялся Александр Петрович. — А тут еще больший трусишка есть… Эх, Шарик, Шарик, — сказал Александр Петрович, закрыв глаза. — Старые мы с тобой стали.
Александр Петрович замолчал. С кухни донеслись шаги Надежды Васильевны. Из-под кровати донеслась возня. Где-то на улице залаяла собака. Вновь взвыла сигнализация.
— А говорят цивилизация — это благо, — пробормотал Александр Петрович, зевая. — Единственное благо — это хороший сон.
Спустя некоторое время Александр Петрович заснул. Вскоре тишину комнаты нарушило тихое похрапывание. Словно в ответ из-под кровати донеслось едва слышимое посапывание.
* * *
— Что вам мужчина? — визгливый голос донесся из-за стеклянной стойки регистратуры.
— Я к врачу, — отозвался Александр Петрович, теребя шапку в руках.
— Здесь все к врачу, — заметила обладательница голоса, худощавая женщина лет сорока в белом халате, с короткой стрижкой и тонкой оправой очков на носу.
— Я не знаю к кому. Наверное, к гастроэнтерологу.
— Тогда пойдете к терапевту. Он вас направит куда надо.
— К терапевту, значит к терапевту.
— У вас медицинская карточка есть? — спросила женщина в белом халате.
— Какая карточка? — не понял Александр Петрович.
— Медицинская, — ответила женщина. — А как вы хотели к врачу идти? Прийти, сказать «здрасте» и все? Так не положено. Как вы по врачам всю жизнь ходили? Ладно. Заведем новую. Как ваша фамилия?
— Огненко, — отозвался Александр Петрович.
— Огненко, — повторила регистраторша, заполняя титульную страницу карточки.
— Имя и отчество.
— Александр Петрович.
— Хорошо. Вот вам, — сказала женщина, протягивая старику карточку. — С ней идете к врачу.
— А куда идти? — спросил Александр Петрович.
— Второй этаж, кабинет «222».
— Спасибо, — пробормотал Александр Петрович. — Это все?
— А что вы еще хотите? Чтобы я вам вальс Бостон станцевала? Все. Следующий.
— Да не надо мне ваш вальс, — пробормотал Александр Петрович, направляясь к лифту. — С меня вполне хватило бы человеческого обращения.
Старик прошел к лифту и нажал кнопку вызова, затем еще раз и еще. Как бы он хотел оказаться где угодно, только не здесь. Белые халаты, свойственные поликлиникам запахи, толпа народа. Александр Петрович снова нажал кнопку вызова. Индикатор движения лифта застрял на цифре «5».
— Что же так долго? — пробормотал Александр Петрович, раз за разом вдавливая кнопку вызова в панель.
— Мужчина, что вы так нервничаете? — спросила женщина в белом халате, подходя к лифту. На бейджике на груди было написано: Галина Юрьевна. Врач-невропатолог. — Вы разве не знаете, что нервы надо беречь?
— Где ты на меня взялась? — подумал Александр Петрович, а вслух произнес. — Слышал такое. Говорят, нервные клетки не восстанавливаются.
— В вашем возрасте уж точно, — заметила Галина Юрьевна. — Поэтому перестаньте насиловать кнопку вызова. Она ни в чем не виновата.
— Пожалуй, вы правы, — пробормотал Александр Петрович, оставляя кнопку в покое. Взгляд уткнулся в пол, выложенный зеленой плиткой, руки принялись мять уголок карточки.
— Вам какой? — спросила врач, когда лифт спустился и они вошли внутрь.
— Второй этаж, будьте добры, — отозвался Александр Петрович.
Дверцы лифта закрылась и кабинка понеслась навверх. Спустя мгновение Александр Петрович вышел из кабинки и принялся искать кабинет «222».
— «200»… «205»… «214»… «220»…, - бормотал Александр Петрович, двигаясь по коридору поликлиники. — «222». Кто крайний? — спросил старик, обращаясь к веренице людей, расположившихся у двери с табличкой