Что касается Дейдры, то она улетела на «Ауштру», как и договаривались. Загвоздка в том, что она не смогла связаться со мной до отправления корабля. Дейдра до последнего думала, что я просто опаздываю. В принципе, ничего странного и страшного я в этом не находил. В первые дни после аварии рассчитывал, что это ненадолго, что через неделю-другую выпишусь из больницы и ближайшим же транспортником отправлюсь на «Ауштру». Я и предположить тогда не мог, насколько затянется лечение и реабилитация. Звонил Дейдре каждый день. Не всегда получалось поговорить, она постоянно была чем-то занята, но иногда мы общались.

Честно говоря, лучше бы не звонил. Лучше бы не знать того разочарования, что меня постигло. Удар был, как говорят, ниже пояса. Во время одного из звонков произошло вот что. Дейдра ответила на вызов немножко раньше, чем нужно было, и я заметил в её каюте некоего постороннего. А именно — молодого человека. Дейдра явно не хотела, чтобы я его увидел. Как мне показалось, она прятала его от моего взгляда в ванной комнате. Как сейчас помню, Дейдра была одета в халат, она смутилась и долго отводила глаза во время разговора. Самое плохое, это то, что дело происходило глубокой ночью. Имел неосторожность позвонить очень поздно. Вот и нарвался на неприятности. Спрашивать Дейдру было бессмысленно. Я бы даже сказал, что некорректно было задавать подобные вопросы: в конце концов, я ей никто, какого чёрта я бы стал спрашивать? Да к тому же, и так всё понятно: парень ночью находится в каюте у незамужней девушки, что тут ещё непонятного?

В общем, я перестал ей звонить. Почти перестал, теперь общаемся крайне редко и скудно. Ну, там, как дела, что нового — такие вот у нас теперь разговоры. Да и то — когда в последний раз было? Так и должно быть: она нашла кого-то на «Ауштре», значит и мне там делать нечего, незачем тревожить её покой…

Я приоткрываю глаза и щурюсь. Свет хоть и тусклый, но достаточно болезнен. Такое ощущение, что песок набился под веки. А всё потому, что забыл выключить лампу. Вроде ночника, свет щадящий, но мне сейчас этого вполне достаточно, чтобы пробуждение было тягостным. Долго не могу понять, где нахожусь, но потом по интерьеру догадываюсь, что это каюта корабля. И какого чёрта согласился лететь? На Земле не сиделось? Я протягиваю руку к стоящему рядом столику — насколько помню, оставлял там лекарство от неприятных симптомов, но нащупать ничего не получается. Это плохо, теперь придётся искать по всей каюте.

Я переворачиваюсь на спину, сжимаю руками виски и постепенно освежаю в памяти обстоятельства последних нескольких часов. Тошно и противно, кажется, опять перепил. Бар. Шумная компания за соседним столиком. Кермит со своими лягушачьими замашками. Нервная незнакомка. Как же её зовут?.. Ах, да, я же не стал с ней знакомиться. Может быть, и зря. Хотя — как знать. Если б познакомился, то наверняка вёл бы себя как свинья, наговорил бы глупостей, и сейчас было бы ещё более стыдно. У меня всегда так — стоит только выпить, и уже не остановить, обязательно чего-нибудь отмочу. Припоминаю, как Кермит-лягушачья-морда тащил меня в каюту, и невольно улыбаюсь. Но тут же перестаю улыбаться. Волна стыда: зачем? «Скажи мне, Стефан, зачем нужно было так напиваться?» — это я так обращаюсь к самому себе, бывает у меня такое. Напился, да ещё и с первым встречным. Вёл себя как форменный придурок. В незнакомой компании. В компании приличных людей…

Я представляю себе Кермита и понимаю, что насчёт «приличных», пожалуй, и перехватил. Какой из Кермита приличный человек? Он сам производит впечатление забулдыги. Когда волок меня в каюту, помнится, ругался направо и налево, отпускал непристойные шуточки в адрес прохожих. Ну да ладно, можно сказать, что два сапога — пара. Не нагрубил ли я ещё кому-нибудь? Вроде бы нет, но не уверен. Во всяком случае, с той девушкой из бара точно не общался. Хотя она пару раз смотрела в мою сторону, и, кажется, в восторг от моей физиономии не приходила.

Кряхтя как старик, поднимаюсь с кровати. Делаю пару шагов и отчётливо понимаю, что ещё не до конца протрезвел. Самое дурацкое состояние, когда всё ещё пьян, но тело болит как во время похмелья. Механически продолжаю искать лекарство, хотя и осознаю, что оно не поможет. Мне необходимо выпить. Да, пожалуй, что так — пара стаканов поможет больше, чем самое лучшее лекарство. «Кроме того, у меня есть множество дополнительных причин для того, чтобы выпить, — размышляю я, глядя в зеркало и поправляя детали одежды. — Начнём с того, что жутко укачивает».

Происходит это вот из-за чего. Диаметр корабля не достаточно велик, чтобы скрыть его вращение от находящихся внутри. Чем меньше диаметр, тем с большей скоростью вращается тор с туристами, а значит, тем большее количество оборотов он совершает за единицу времени. «Если мы, разумеется, хотим поддерживать должный уровень искусственной гравитации», — замечаю я вслух, пытаясь разогнать неприятные воспоминания о предыдущем посещении бара. А вращение вокруг оси с большой скоростью вызывает что-то вроде морской болезни, происходит это из-за действия эффекта Кориолиса на внутреннее ухо. Вот и укачивает. Хотя тут всё просчитано, размеры тора, а следовательно, количество оборотов, которое он делает вокруг своей оси за единицу времени, подобраны так, что подавляющее большинство людей не испытывают неприятных ощущений, но вот на меня это действует. «Ещё как действует», — оправдываюсь я, но тут же отчётливо осознаю, что обмануть себя не получится — тошнит совсем по другой причине, и я об этом знаю.

Умываюсь и слегка смачиваю волосы, расчёсываюсь, пытаясь соорудить на голове нечто приличное. Можно, конечно, сидеть в каюте и пить в одиночку, но это уже совсем перебор. Мне сейчас жизненно необходимо находиться на публике, пусть и не в компании знакомых, но, по крайней мере, в людном месте. Разумеется, вряд ли кто-либо захочет со мной общаться, но хотя бы вокруг будет полно народа, будет шумно, не хочу сейчас сидеть в тишине. «Определённо, противопоказано в таком состоянии быть одному в замкнутом пространстве», — заключаю я и выхожу из каюты в коридор.

Что и говорить, в баре на межпланетных коммерческих кораблях всегда много народа. Постоянно тут сидят компаниями и поодиночке. Ничего удивительного — ведь на лайнерах путешествуют люди из разных регионов Земли, а значит, и из разных часовых поясов. А колонисты