еще с оттяжкой, а можно ударить и полегче. И число самих ударов тоже приуменьшить. А обманут – у него будет время выкрикнуть о взятых у него деньгах. Тогда тюремщикам придется доставать их из своих кошельков, пополнив казну эрграсса.

Значит, предложить деньги за ослабление наказания? Но тут в голову Эрве пришла совсем уж безумная мысль. Если бы не ослабление боли, то, вероятно, он, измученный борьбой с болью от каленого железа, не смог бы додуматься до такого. До такого! В конце концов, что он теряет? Ну, получит плетей по полной, так снова воспользуется собственной магией, ослабляя болевые последствия.

Хорошо, что его не приковали к стене, иначе не смог бы доползти (действительно ослаб, снимая боль после клеймения) до дверей камеры и не достучался до тюремщика.

- Что стучишь? На «козла» хочешь?

- Господин стражник, позовите вашего начальника. Равира, кажется. У меня есть для него важное сообщение.

- Еще чего, будет начальник со всяким отребьем якшаться. А вот с «козлом» могу познакомить.

- С отребьем? Несколько часов назад со мной говорил господин эрграсс. С отребьем он не стал бы разговаривать. Зови начальника!

Тюремщик стоял, тупо уставившись на Эрве. Задача, которую надо было решить, для его мозгов, видимо, оказалась слишком сложной. Ведь как было просто. Какой-то мелкий воришка, пойманный и клейменный уже в третий раз, требует вызвать господина Равира. Да что с ним говорить, посадить на «козла» и хорошенько отхлестать. Но упоминание самого господина эрграсса… Взгляд тюремщика переместился с грязной и разорванной рубашки малолетнего воришки на его штаны. А те-то явно не для голытьбы. Пусть сейчас и грязные. Но не рванина же! И материал, кажется, не из дешевых. И основательно запачканные кожаные сапожки тоже стоили денег. Как же он раньше этого не заметил?

За начальником он ходил долго. Эрве даже хотел вновь стучать в дверь, но наконец на пороге появился и сам Равир.

- Ну, опарыш, что надо? Учти, если позвал впустую, сам лично тобой займусь.

- Господин Равир, я бы не осмелился попусту вас беспокоить. Пусть ваш человек отойдет подальше, дело не для чужих ушей.

- Выйди, - коротко приказ начальник тюрьмы.

- Сто пятнадцать балеров, господин Равир. Это столько я украл у грантессы Фелиси. Даже сто шестнадцать, но один успел потратить, прежде чем меня схватили. А остальные я спрятал.

- Где?

- Неподалеку от города. С такими деньгами глупо ходить маленькому мальчику. У меня такое уже было, когда отобрали деньги и золотые побрякушки, что я стащил у грасса Бартоме. За это мне дали первую ворону.

- Деньги где?

- Они будут ваши, если пообещаете, что не буду долго мучиться. Вы же можете это сделать. А для меня орать и хрипеть на полдня меньше много значит.

- Вот как? А если сейчас велю плетей дать? Сам про тайник с деньгами расскажешь.

- А потом перед казнью я все расскажу. Что мне терять-то?

Равир набычился, отступать перед каким-то малолеткой он не привык, но целых сто пятнадцать балеров. Богатство! И, в отличие от своих подчиненных, Равир, видимо, был посмышленей. Взять деньги, пообещать быструю смерть и не выполнить обещание. Мальцу уже не успеть сказать про деньги. Сидя на колу, быстро теряешь голос.

- Хорошо, говори, где тайник.

Эрве трижды описывал путь до лесного тайника, но приметы были такими невзрачными, что Равир взбеленился от злобы. Да как же найти этот тайник-то!

Конечно, не найти. Нельзя найти то, чего нет. Не было никакого тайника, как не было ста пятнадцати балеров. Пятнадцать монет были, но они до сих пор лежали в штанах Эрве. А результатом этого разговора стало как раз то, чего парень и добивался. Следующим утром дверь камеры открылась, и начальник тюрьмы, хорошенько связав Эрве, потащил его наверх. Сначала на задний двор замка, затем за его пределы, а потом и вовсе за городские стены.

Выбравшись из города, Равир стащил лежащего поперек спины коня Эрве, развязал ему ноги, достал и обратно засунул в седельные сумки две внушительных пистоли. То, что Равир это сделал демонстративно, показав, что в случае, если мальчишка вздумает бежать, то его догонит пуля, Эрве догадался.

- Ну, показывай, где тайник.

Теперь оставалось, пожалуй, самое сложное. В лесу, куда повел Эрве тюремщика, нужно найти требуемое дерево, да так, чтобы Равир ничего не заподозрил. К тому же предложенный тюремщику маршрут не должен сильно отличаться от того, который вчера трижды был повторен, впрочем, как парень и добивался, сообщен безуспешно.

Нужное дерево нашлось минут через десять-пятнадцать после того, как они углубились в лес.

- Вот, господин Равир, то самое дерево, а вон там, за ветками, дупло. Где деньги схоронены.

Тюремщик нахмурился, до указанного пленником дупла еще нужно долезть. С его-то комплекцией! Впрочем, есть же лошадь. Равир достал веревку и снова крепко связал Эрве ноги. Затем достал один из пистолей и засунул его за пояс. И только после этого полез на дерево, встав на круп коня. До нужного ствола, где должно находиться дупло с деньгами, было далеко и, боясь свалиться с высоты на землю, Равир обвязал себя веревкой вокруг ствола. И только после этого полез дальше. На Эрве он теперь не смотрел. И напрасно, кстати. Тот уже вовсю орудовал зубами, развязывая веревочный узел на руках.

А узел-то оказался заговоренным. То есть с магической защелкой. Вот почему тюремщик был таким беспечным, должен же сообразить, что веревки можно развязать. Не зря, значит, он, Эрве, промолчал про свое умение волхвовать, ох, не зря. У плебеев такого умения нет, вот потому одной веревки вполне достаточно, чтобы пленник из плебса не смог сбежать.

Эрве приложил все свои силы, направляя магическую силу на веревочный узел. И ничего не получилось, узел не поддавался. Слишком много сил он вчера потратил, чтобы облегчить боль от клейма. Эрве запаниковал, тем более что тюремщик уже почти добрался до цели. Парень поднапрягся, сконцентрировавшись на узле, понимая, что сейчас в эти секунды решается его судьба, и узел поддался,