Что ж, я узнал то, что хотел. Получается, в одном балере сорок тигримов. И за свою латунь я поимею десять балеров или четыреста тигримов. То есть могу восемьдесят раз заказывать по курице с кувшином вина в придачу. Совсем хорошо!

Принесенная курица оказалась не такой уж и маленькой, ее я не доел, видать, перегорел с голодом. Принесенный кувшинчик вместил, наверное, литр вина. Это же почти полторы бутылки. Я за свою жизнь выпил едва ли больше. К тому же вино оказалось слишком кислым. Вылить его, что ли, куда-нибудь в угол, пока хозяин не видит? Столько тихо не вылить. Пришлось оставить кувшин почти нетронутым. Двух-трех глотков мне хвалило с избытком. Остатки курицы я взял с собой. Сдачу сунул в карман и тронулся дальше.

Оставаться здесь на ночь слишком опасно для начинающего фальшивомонетчика. В кармане у меня еще была одна такая новенькая блестящая «золотая» десятирублевка. Покинул поселок обратной дорогой, а затем по дуге его обошел и вновь продолжил свой путь на север. Пусть ищут меня в противоположной стороне. Сейчас, главное, подальше уйти из этих мест. А там видно будет.

Зато теперь у меня были местные деньги. В придорожных трактирах заказывал традиционно жареную курицу (дешевле, чем кусок говядины) или что-нибудь из дичи. Эксперимент с вином больше не практиковал, а значит, экономил в день по тигриму. Вода-то колодезная здесь бесплатно.

Через десять дней, уйдя далеко от места моего преступления, совсем уже успокоился. И в последние три дня, когда я, запутывая возможную погоню за фальшивомонетчиком, сменил направление на западное, стал ночевать в местных хостелах. Надоело ходить не выспавшись, ночуя на деревьях.

Утром, когда я вышел по нужде из местного аналога гостиницы, ко мне вдруг прилип какой-то малек. Стал напрашиваться ко мне в спутники. Предлагал стать слугой. Смешно! Это у меня-то слуга? А малек еще заявил, что от кого-то бежит и что он из благородных. Не знаю, может быть и так. Хотя рубаха рваная. Зато в сапогах, а не как местные крестьяне – в подобии онучей.

Только нужна ли мне такая грыжа? Тем более что я сам не знаю местных законов и обычаев. А пацан не отстает, на глазах слезы, медяки дрожащей рукой протягивает – все, что у него есть.

Я, конечно, посопротивлялся, но уж больно малец напорист оказался. В итоге согласился взять его в попутчики на пару дней. Покровительствовать (вот ведь как!) даже пообещал. Хотя, как смотреть. Пацану двенадцать лет и такого каждый может обидеть.

Не знаю, насколько правда то, что его могли убить. Но малек так просительно смотрел на меня своими синими глазами, что я поверил.

Когда я через полчаса вышел из дверей трактира, собравшись двигаться дальше в путь, то увидел, как моего пацана забрасывают поперек лошадиной спины. Руки и ноги связаны. И целых пять лбов, по одежде – из солдат. Ни фига себе. Что такое?

А малец, увидев меня, стал просить о помощи. Я же ему вроде как обещал покровительство. Но пять солдат, да и законов местных я не знаю. А пацан еще заявил, что его убьют.

- Это правда? – недоверчиво спросил у солдат, уже собирающихся выехать со двора.

А те возьми и подтверди! Один из них даже добавил, что мальчишку посадят на кол. И вся пятерка рассмеялась. Весело им! А пацан и вовсе посерел от страха. А мне что делать? Одному против пяти вооруженных взрослых здоровяков? Но и пацана жалко. Совсем малявка же.

А малец стал деньги им предлагать. Пятнадцать балеров, которые он достал из загашника, когда его спустили на землю и развязали. Хорошие деньги. А полчаса назад он совал мне какие-то медяки, дескать, это последние его денежки. Наврал, значит. Впрочем, нельзя показывать деньги незнакомому человеку. Нет, пожалуй, пацан правильно поступил, хотя мне это и неприятно. Не люблю, когда за нос начинают водить.

Солдаты стали советоваться и в итоге вроде как согласились, но потребовали доплатить еще десять балеров. А пацан умоляюще смотрит на меня своими синими глазенками, в которых снова застыли слезы. Доплатить надо. Только где у меня столько денег? Семь балеров с мелочью наберу, но никак не десять.

А у пацана слезы уже ручьем текут. Говорит, что иначе посадят его на кол, и он двое суток будет на нем мучиться. Ну не могу же я погубить пацана! Вспомнил про свою «золотую» десятирублевку и отдал ее старшему из солдат. Пусть подавятся. Тем более что монета фальшивая. Так им и надо. Хотя все равно жалко, держал я ее на крайний случай. Вот он и настал. Точнее сам пришел в лице этого мальца.

Солдаты уехали, пацан меня благодарит, а я стою, дурак дураком, и не знаю, что дальше делать. А что делать? Ноги надо делать. Малец предложил идти на запад, там какая-то Силетия. Ладно, пусть будет Силетия.

Но вначале свернули на юг. Пока шли по проселочной дороге, скрываясь от возможной погони, пацан мне о себе рассказывал. Он, оказывается, грасс. Это так у них знать называется. Ну, типа наших баронов, что ли. Сирота он. Мать умерла, а отца враги зарезали, взяв штурмом замок. И старших братьев тоже. И слуг. Только он сумел ночью выскользнуть из окруженного замка. А после начались его скитания. Вначале приютили друзья отца, но и они оказались в беде. Здесь междоусобицы еще те. Как у нас на Земле в те времена были. Даже почище будут.

Дали ему двух слуг в проводники, малец он все же. Да только бандиты какие-то напали. Деньги и золотые вещи отобрали, слуг убили, а ему снова удалось бежать. Хорошо хоть часть денег сумел в штанах спрятать. Те самые пятнадцать балеров.

Но и этого оказалось для мальца мало. Местный эрграсс (это типа нашего то ли графа, то ли герцога) решил заработать на нем, выдав врагам