шар архитектора ушёл вперед. Шарлемань быстро вошёл в азарт, приободрился, и, встав в позицию, легко послал биток.

– Мой интерес к вам в плане консультации и с перспективой, – Сапожников заговорил о деле просто и без перехода, как будто продолжая разговор.

И Шарлемань столь же легко переключился.

– К вашим услугам, Алексей Семёнович. Так, стало быть, интересует вас…

– Ну, наперво, имеющийся в собственности дом. Я проживаю с небольшим семейством на Галерной улице. Особнячок для нас удобен, хоть и скромен. Нам большего пока не надобно. Но вот обширный двор почти пустует – конюшня, банька, да сараи…

Архитектор, ловко опустив шар в лузу, на это понимающе кивнул:

– Желаете соорудить постройку, как во дворе Михайлы Андрианыча?

– Михайло Андрианович? – Сапожников, задумавшись, приподнял брови. – Который? Что-то сразу не припомню.

– Шутить изволите? Так господин Устинов!

– Устинов? – Алексей Семёнович огладил бороду. – С Устиновым я раньше был в знакомстве, пусть и не коротко. Но не встречались мы уже давно. Да и от дел Устинов из-за слабого здоровья, отошёл. Других подробностей я про него не знаю. Вы, вероятно, с ним знакомы ближе.

Тут Шарлемань почувствовал дрожание в руках, кий заскользил, биток пошёл неверно…

Тогда Сапожников спокойно встал к столу, прицелился, ударил точно, вкусно. Потом, не отвлекаясь от игры, спросил:

– Так что там у Михайлы Андриановича во дворе – занятное строение?

Несчастный архитектор объяснил – про давнишний заказ, доходный дом. Количество квартир для найма. И в целом – выгодность всего проекта.

Сапожников, едва кивнув, ответил – но без особенного интереса:

– Доходы у домовладельцев небольшие, зато надёжные. Возможно, я подумаю об этом. Участок прикуплю, коли позволит капитал… (Он поднял голову и посмотрел на Шарлеманя с хитрой миной.) Сейчас такое не ко времени – достаточно забот без этого. Моя-то просьба к вам иного свойства.

Он снова наклонился над столом и изготовился. Ударил – и три шара сели в лунки, тускло поблёскивая глянцем боковин. Сапожников с довольным видом провёл по волосам и снова обратился к Шарлеманю.

– Я, собственно, рассчитывал пристроить флигелёк – под гостевые нужды. Чтобы работники, прибыв из Нижнего, из Астрахани, и прочих весей, в гостиницы не заселялись, а были сразу по приезде под рукой. Да чтобы просто и с удобствами, но без излишек. Потом задумал перестроить баньку…

Иосиф Шарлемань пожал плечами.

– Задача тут совсем не сложная. Здесь вам полезнее толковый инженер, чем архитектор.

На это Алексей Семёнович, послав очередной биток, едва заметно усмехнулся в бороду.

– Да вы, гляжу, обидеться решили. Заказец не для вашего полёту! Так я ведь, неспроста оговорился – про «наперво», да «с перспективой». Запамятовали? А то и слушали без должного внимания, что человеку дела не пристало.

Он снова перешёл к игре, намеренно оставив архитектора в большом смущении. Купец Сапожников играл почти без страсти, но с успокоенностью мастерства.

– С началом лета я отбуду в Нижний Новгород. Бывали в Нижнем Новгороде? Нет? – он усмехнулся понимающе. –  Понятно. От Петербурга до него неблизко… Там моя главная контора и склады. Думаю строиться всерьёз и капитально. Сначала перестрою дом с подворьем, для представительности, на столичный лад – это в провинции немало значит. Затем нужны удобные дома для служащих, гостиница. Больница для рабочих, школа. По мере сил, построю церковь, богадельню… – он поднял голову и встретился глазами с Шарлеманем. – Мне нужен опытный, надёжный человек. А потому я должен присмотреться к вам, сработаться. Вот потому и предлагаю, так сказать, для первого ознакомления. Если управитесь до лета – сговоримся…

В душе Иосифа Ивановича Шарлеманя произошло смятение. «Заказец» оказался далеко не шуткой и сулил большие барыши. Заказчик-то, действительно, – жирён!

Так может бросить всё к чертям, уехать в Нижний, а там и будь что будет!

И тут же – будто хмель сошёл – подумалось: кому-то надо, чтобы он убрался из столицы – да года на три… Умно – и не поспоришь. А хитро! Так кто же ты, каналья – благодетель?!

У Шарлеманя закружилась голова, все мысли разом перепутались.

– Однако, любезный Иосиф Иванович, партия! – негромко, но весомо объявил его партнёр и отложил свой кий.

И архитектор всё-таки пришёл в себя.

– Примите мои поздравления. Выигрыш хотите сразу, или доставить позже – к вам домой?

Сапожников лукаво усмехнулся.

– Ко мне домой, да непременно, чтобы к утру и в воскресенье.

– Распоряжусь, как скажите, – ответил Шарлемань. – Хотелось бы ещё задать вопрос…

Сапожников, кивнув, пожал плечами.

– Пожалуйста. Коли смогу – отвечу.

– Кому обязан я рекомендацией?

Тот пристально взглянул на архитектора.

– Это так важно для вас?

– Признаюсь, да.

– Случайным людям я не доверяюсь. Вам этого достаточно?

– Я высоко ценю ваше доверие, и я польщён. Но всё-таки, хотелось бы узнать. Поверьте… – Шарлемань, тщетно пытаясь подобрать слова, совсем смутился…

А Алексей Семёнович спокойно развернулся, и, подойдя к столу, наполнил рюмочку. Неспешно, с наслаждением выпил. Потом взглянул на Шарлеманя без всякого укора.

– Вы щепетильны – что совсем неплохо. И вы, как человек, мне симпатичны. Да! И касательно того, что в воскресенье… Я приглашаю вас в мой дом на званый завтрак. Вместе с "бургонским". И к двенадцати часам. Теперь, из-за поста, обедов и многолюдных раутов мы не даем… А завтраки у нас еженедельно.

И, не давая вставить слово, он спросил:

– Вы, кстати, как относитесь к постам? Предполагаю, вы не православный?

– Вы правы. Матушка моя была из немцев, нас с братом окрестили в лютеранстве.

Сапожников в ответ на это поднял палец и погрозил шутливо:

– А лютеране-то постов не держат! – и глубоко вздохнул: – Вот хитрецы!

Иосиф Шарлемань привычно возразил:

– Пост мы блюдём, как подобает христианам.  Однако несколько по-своему, что верно. В Аугсбургском Исповедании сказано: «Отсутствие единообразия в постах единства в вере не нарушает.» Поэтому мы держим пост по усмотрению. Стол я не ограничиваю – это правда. Зато не потребляю табака, сам не курю весь пост и в доме не держу ни крошки. По мне – немаленькое усмиренье плоти. Хотя, конечно, каждому – своё.

(Потом опять припомнил – странный вечер, и струйка дыма дорогих сигар из-за прикрытой двери кабинета. Припомнил – и напрягся.)

– К традициям хозяев я подхожу с глубоким уважением. И если в доме соблюдают строгий пост, то я…

Сапожников, немного захмелев, почти развеселился:

– Вот говорил же я, что хитрецы! Да будет вам, любезный Шарлемань! Вы думаете, наши не балуют? Балуют ещё как – ещё с Петра. При нём, пока в столице не обжились, харчишки привозили издалёка… Везли яиц, да маслица, да поросей – а тут уж пост. Народец-то, известно, волновался.