решили, что идут туда, где не встретят воздуха, — умозаключил космогатор Альварес. — Ишь, вырядились!

— Но почему эти олухи так решили? — уточнил орудиец Ферабундо.

— Там, куда они идут, воздуха и правда скоро не станет.

— Будут громить станцию?

— Жилые отсеки, так уж точно! — объявил Альварес, как что-то разумеющееся само собой.

— Жилой модуль там один, — кивнул Мартинес на экран с изображением станции. — Вон тот огроменный цилиндр с иллюминаторами.

Ага! Теперь и Родригес понял назначение здоровской штуковины, неловко нахлобученной поверх остальной станции, точно шершень заполз на паутину. Верно: чёрные полосы — это ряды окон.

Кстати, а вон появился и сам «Антарес» — прилепился к шлюзовому модулю станции в левом нижнем углу экрана, точно скромная мушка, попавшая в ту же паутину с краюшка. Картинку моделировал компьютер, но с сохранением единого масштаба. Соотношение размеров с жилым модулем, признаться, подавляло. «Антарес» свободно бы в нём поместился по крайней-то мере раз триста.

— Помяните мои слова, — дал Альварес мрачный прогноз, — с этим цилиндром примерно через час что-то случится.

Час — это когда гориллоиды добегут к Жилому модулю? Да нет, вроде, за час ещё не добегут…

— Тишина в кают-компании! — потребовал коммодор. Все притихли, глядя на тот экран, который показывал шлюз и просачивающихся сквозь него десантников.

— Алонсо, вызывай их командира от моего имени.

— Слушаюсь, мой коммодор, — с тенью сомнения в голосе откликнулся пилот из рубки.

Интересный момент коммодор выбрал для переговоров. Поди, специально дождался, чтобы большая часть десанта оказалась снаружи «Антареса». Обращаться к вооружённым головорезам удобней всегда тогда, когда они спешат не по твоему адресу. Красивый тактический ход!

— Связь установлена, — сообщил Алонсо.

В кают-компанию ворвался грубый голос командира горилл.

— Майор космомобильных сил Галактического Альянса Джордж Домби, — представился тот сообразно своему уставу. И тут же рявкнул. — Чего те надо, коммодор имперский?

— Извольте объяснить ваши действия, совершаемые под прикрытием нашего борта, — проговорил Гуттиэрес вполне бесстрастно.

— Объясню, — с издевкой рыкнул майор, — по возвращении. Адьёс, конец связи!

Движение десантников через шлюз даже не замедлилось. Магнитные захваты чётко фиксировали ступни на случай периодов невесомости.

— Не уважают! — усмехнулся коммодор. Отчего неуважение зверюг его так забавляло? Наверное, у него припасён какой-то ход?

Ага, вот, в чём дело… Настолько не уважают, что даже не оставили своих представителей на покидаемом борту!

— Все ушли, Алонсо? — поинтересовался коммодор Гуттиэрес, когда в зеве шлюза исчез замыкающий шествие гоминоидов грубый майор Домби.

— Все, мой коммодор.

— Тогда начинай процесс отстыковки.

Так просто?

Да. Проще некуда. На экране, который показывал станцию, можно было проследить, как «Антарес» отлепился от её шлюзового модуля — с той же лёгкостью, с какой прилепился четвертью часа ранее.

На сей раз период невесомости был вовсе короток. Даже у стажёров ничего не успело улететь.

— Надеюсь, мои действия экипажу понятны? — спросил Гуттиэрес, обводя повеселевшим взором кают-компанию. — Поясню, дабы избежать разночтений. Обезьянье начальство разговаривало с коммодором имперского флота в неподобающем тоне. По этой причине на борт «Антареса» их подразделение больше не вернётся. Комендант, — он обратился к Мартинесу, — позаботьтесь о стерильности пассажирских кают.

Глава 3. Жёстко (1-10)

1

Едва отгремели аплодисменты, которыми экипаж встретил красивый ход коммодора, тут же возникло некоторое разночтение в его интерпретации.

— Знатно пугнём горилл! — блистал темнокожий пилот Кастелло ослепительно белозубой улыбкой. — Признаться, давно хотелось. Пусть потопчутся, надменные гады, у закрытого шлюза. Пусть подумают над своим поведением. Вот так постепенно и приучим Альянс с собой считаться!

— Но простор для манёвра стоило бы себе оставить, — хмурился бледнокожий пилот Эстебан. — До последнего не признаваться, что мы что-то решили, не спросясь альянсцев. Улыбаться и говорить: «Извините, у нас технические неполадки». Потом, когда функционеры Альянса в суд потащат — любое громкое заявление будет играть строго против нас.

— Да вы что?! — возмущался пилот Мадейрос. — Единственным способом защититься будет проведённое расследование. Ведь ясно, как день, что майор со своим десантом превышает полномочия!

— А если не превышает? — усомнился космогатор Альварес. — Что, если преступление, на которое идёт этот Домби с отрядом, имеет санкцию в высших эшелонах власти Альянса? Тогда наше расследование скорее похоронит нас, чем спасёт. Или я чего-то не понимаю?

— Эх, пустые разговоры о возможном будущем, — вздохнул борт-инженер Монарро. — А о главном-то все забыли! О том настоящем, без которого любое будущее под большим вопросом.

— А о чём главном стоит помнить? — прищурился коммодор.

— Думаю, — сказал Монарро, — главное то, что сейчас нам самое время улететь подальше.

— В каком смысле самое время?

— Пока система «Карантин» не включена. Как только включат — крейсер станет удобной мишенью… А этот нахальный майор постарается её включить, как только заметит, что мы его зверей обратно не ждём.

— И куда мы улетим, не зная, чем дело кончилось? — хмыкнул Альварес. — В лучшем случае, под имперский трибунал.

— Верно, — сказал Эстебан, — хамство майора не повод для дезертирства.

— Хамство майора — повод к воспитанию вежливости, — усмехнулся в седую бороду Гуттиэрес.

И как в чистую воду глядел.

— Мой коммодор, позвольте обратиться… — произнёс Алонсо с экрана. — Бывший пассажир майор Домби вновь вышел на связь и требует от вас объяснений. Угрожает. Неприлично ругается.

— Чем угрожает?

— Говорит, систему «Карантин» против нас запустит.

— Самовольно не запустит, — покачал тёмной головой Кастелло.

— Такую систему — только с санкции Альянса. — кивнул Эстебан. Вот только не для самоуспокоения ли сказано? Тем более, пуск системы, вроде, входил в число задач миссии. Другое дело, запуская «Карантин» против крейсера, майор здорово понизит свои шансы отсюда вернуться. Разве что осознает, что его горилл никто теперь на борт не примет. Не примет ли?

Но вот уже заговорил Гуттиэрес:

— Передай бывшему пассажиру, что выслушивать его объяснения мне недосуг. Тем более, что-то объяснять самому. Сообщи ему также, что вежливость — великая сила, дарованная нам человеческой культурой.

Красиво сказал!

А вот не очень понятно, как Домби догадался о расстыковке крейсера со станцией, спеша вперёд по глухим её коридорам. И не только Родригесу. Пилот Мадейрос тоже удивился:

— Как он понял? Ушёл ведь уже от шлюза… В иллюминатор посмотрел? Так ведь нигде, кроме Жилого модуля, иллюминаторов нет.

— Там должны быть следящие камеры, — прикинул борт-инженер Монарро. — но не думаю, что в любом попутном коридоре с них легко снять изображение. Информация в таких системах обрабатывается централизовано, периферия глуха.

Неужто Альянс заранее просчитал спонтанное решение коммодора? Но если так, отчего было не оставить на крейсере десяток особей в полной экипировке — для обеспечения лояльности?

— А может, — задумчиво проговорил Эстебан, — кто-то с корабля им сигнализирует. А то и прямо из