— Будем задерживать обеих? — спросил Зинин мучитель. — Алиби нет, признания не даёт.

— Да, повезём их, в отделе ещё пальчики надо снять.

— Покажите ордер на арест! — севшим от волнения голосом потребовала Татьяна.

— А вас никто не арестовывает, надо соблюсти кое-какие формальности. Вот если подозрение подтвердится, то вам будут предъявлены обвинения и ордер на арест.

— Без своего адвоката я никуда не поеду! — продолжала артачиться Таня, основательно усаживаясь на табуретку и облокачиваясь о подоконник.

— Да вы нам особенно и не нужны. Потом вызовем, когда понадобитесь.

— А Зина вам зачем? Нашли преступницу! Она почти заслуженная учительница России! Она детям несёт разумное, доброе, вечное! Она и мухи не обидит (слово «муха» прозвучало двусмысленно, и мент усмехнулся), а не то чтобы стукнуть кого-то. А вы убийцей её посчитали!

— Так! Ладно! Хватит антимонии разводить. Сами виноваты — не помогаете следствию. Убитую Марию Ильиничну Клепикову не знаете, однако служебно-розыскная собака от окна её квартиры привела прямиком к вашей заслуженной учительнице! — ехидно выделив интонацией два последних слова, свирепо произнёс Сергеев.

— А! Так сразу бы и объяснили, что вам от нас надо! — просияла Таня. — Давайте присядем. Мы сейчас вам всё-всё расскажем.

Озадаченные служители Фемиды уселись вновь на тесной кухне. Девушки, дополняя друг друга, изложили историю вечерней прогулки с обнаружением убегающего мужчины и лазанием в чужое открытое окно Зины, подсаженной любопытной Татьяной.

— Теперь всё встало на свои места! — хлопнул по столу капитан. — Затоптали и стёрли следы преступника, собаку сбили со следа! Любопытные Варвары, блин! Преступника хоть описать сможете?

— Худой и длинный. Лица-то мы не видели! Он же, как выпрыгнул из окна, так и побежал между деревьями прочь от дома. Только одну спину и видели. Он ещё пригнулся, когда бежал, — ответила с готовностью Таня.

— Ну, хоть что-нибудь рассмотреть успели? Одежду? Головной убор? Цвет и длину волос? Походку? Может, в руках что держал?

— Был во всём тёмном. Голову наклонил вперёд. В руках, вроде, ничего не было, — пожала плечами Таня.

— Вот только бежал он, не размахивая руками: они у него были согнуты в локтях, как будто он прижимал их к груди или что-то прижимал, — добавила Зина. — Боюсь оговорить человека, но мы ещё с Таней подумали, что это брат той женщины-инвалида ходит, извините, налево от жены втайне от сестры.

— А ну-ка, подробнее! Откуда вы его знаете? — оживился следователь.

— А-а-а, — начала заикаться Зина.

Татьяна пришла на помощь:

— Так в одном же доме живут. Вчера мы сидели на скамейке у чужого подъезда, увидели высокого тощего мужчину. Зина и сказала, что, мол, молодец брат, не забывает сестру-инвалида, проведывает. Кстати, был он одет во всё тёмное: чёрные брюки и, по-моему, тёмно-синюю футболку, а может, тёмно-зелёную. А, Зин?

— Точно не могу сказать, — откликнулась та.

Оперативники пробыли на маленькой кухне ещё некоторое время, пока не оформили свидетельские показания и не дали их подписать девушкам. Уже уходя, в дверях, пообещали прислать сотрудника для дактилоскопии, если он ещё не уехал.

— Зачем? — поинтересовалась Таня.

— А чтобы отличить отпечатки ваших пальчиков на подоконнике от отпечатков преступника!

После ухода незваных гостей обе были с пристрастием допрошены Клавдией Петровной, которая, подслушивая под дверью, не всё поняла.

Вскоре явился страдающий одышкой крупный седой мужчина; беспрестанно вытирая скомканным платком красное лицо, скромно поместил чемоданчик на табурете в кухне и взял у свидетельниц отпечатки пальцев.

— Мои-то зачем? — не преминула возмутиться Таня.

— На всякий случай. Вдруг тоже схватилась, да не помнишь, — ответил, пыхтя, криминалист. — На подоконнике пальчиков не меряно.

Наконец-то оставшись одни (Клавдия Петровна сердито гремела посудой на кухне), подруги в комнате устало разлеглись в креслах. Зина включила телевизор, пощёлкала пультом, переключая каналы, — везде было одно и то же: убийства, насилие, стрельба, разборки бандитов, сообщение о теракте.

— Выключай ящик, у нас тут своя криминальная хроника. Собирайся, пора ехать к Вале, — спохватилась Татьяна.

— Какой Вале?

— Ты что, забыла? Антон дал адрес ночной уборщицы.

— Знаешь, с меня, пожалуй, хватит! Не хочу никаких расследований — сыта по горло! Хочу покоя! Скоро на работу — там и преступления, и наказания, и расследования — всё вместе будет.

— Нет, Зин, не раскисай! — не сдавалась Таня. — Сейчас начинается самое интересное! Утрём нос операм! Такой случай, может, за всю жизнь больше не представится!

— О чём ты?

— Да о том, Зинуль! Жизнь скучная у меня, пресная — быт совсем засосал! А хочется перчинки, огонька! И вдруг ты с потрясающей новостью о трупе — вот он случай поиграть в мисс Марпл! В общем, собирайся, а то, действительно, скоро на любимую работу выйдешь киснуть, и нечего будет вспомнить.

Зина, уже одеваясь, укоризненно покачала головой.

Девушкам повезло: до места добрались быстро, да и старый трёхэтажный дом, утопающий в зелени клёнов, оказался рядом с остановкой.

На втором этаже обшарпанного подъезда они позвонили в давно не крашенную дверь. Открыла женщина средних лет с усталым невыразительным лицом. Красные натруженные руки сжимали белый жгут, с которого на пол капала вода.

— Здравствуйте. Извините. Нам Валю, — заговорила с хозяйкой Таня.

— Я Валя! А что вы хотели?

— Можно к вам войти? Мы ненадолго. Вы же работаете в кафе «Южная ночь»?

— Заходите! Только я стираю, — она жестом пригласила гостей и пошла впереди по коридору.

В ванной шумела вода, гремела старая стиральная машина. Валя перешагнула через таз с бельём, стоявший на пути, вошла в кухню и устало опустилась на табурет, продолжая держать в руке мокрую простыню.

— Садитесь, — пригласила она, — слушаю вас.

— Ваш адрес нам дали в кафе. Мы хотели узнать о подруге, с которой давно не виделись. В кафе нам сказали, что она погибла. Мы надеемся, что вы нам расскажете о Свете всё, что знаете.

— А что я знаю? Встречались вечерами в кладовке, где вёдра и тряпки брали. Парой слов перекинемся, да и пошли в разные стороны каждая свой участок мыть, а уж когда возвращали инвентарь, так почти никогда и не виделись: кто раньше закончит, кто позже — сунешь ведро, снимешь халат, да и скорей домой…

Правда, один раз пришлось мне и её участок убирать. Да… Директор распорядился, сказал, что Светка заболела. Не хотела я чужую работу делать, да с начальником спорить — себе дороже. Помню, устала тогда, очень поздно домой возвращалась… Так долго стояла на остановке: ночью троллейбус один по маршруту ходит. Страшно было одной. А тут в трёх шагах от меня машина остановилась — такая красивая, иностранная. Сначала тёмная стояла — я даже испугалась, не бандиты ли. Потом в машине включился свет. Там сидели шофёр и девица. Шофёра этого я раньше не видела: похож на бандита, такой, лысый. А вот девку, когда разглядела, глазам своим не поверила! Стерва! Больная называется… За неё работаешь, а она на машинах с мужиками разъезжает… Меня прям обида взяла. Думаю, устрою ей завтра, не при мужике же выяснять! Они о чём-то немного поговорили, но, видно, что-то у них не заладилось, потому что она выскочила из машины, как ошпаренная, хлопнула дверью и убежала. Это была точно Светка, правда, такая нарядная, как богачка.