— Благодарю за старания, но я все же пойду…

А сама кошусь на оставшееся мясо.

Блин, положи мне Козырев чуть побольше, и я бы уже осоловела. А сейчас только стремительно трезвею и понимаю, в какую хитрую ловушку меня загоняют. Влад стреляет чётенько по всем болевым точкам взрослой самодостаточной женщины.

— Ты права, — Козырев махом допивает оставшееся в фужере вино и поднимается. — Нам действительно пора.

— Что? — хлопаю я глазами. — Нам? Нет, я возвращаюсь к коллегам…

— Алла Георгиевна, неужели ты думаешь, что это, — Влад указывает на стол, — все, на что я способен? Нет. Это только для того, чтобы ты смогла доехать до моей квартиры.

— В смысле? — я вот прям сейчас вообще не понимаю, на что он рассчитывает. Еще пятнадцать минут назад, он мог меня этим мясом увести за собой куда угодно, и я бы пошла как мышь за дудочкой Крысолова, но теперь-то я в адеквате!

— У меня на кухне тебя ждет кое-что. Поверь, ты снова будешь стонать!

— Я? Да ни за что!

— Спорим?

Глава 11. Беспечность наказума

Что-то мне подсказывает, что я чересчур самонадеянна.

Уж очень довольное лицо у Козырева становится, когда я поддаюсь на провокацию.

Да он только что руки не потирает в предвкушении легкой победы.

Я даже не очень понимаю, как он смог меня подбить на этот спор.

Я же умная, взрослая, стрелянная…

Как это у него выходит? Пять минут назад я была уверена, что у него ничего не получится.

— Спорим? — предлагает Влад.

— Вот еще! — проблеск разума еще не потух, и я не спешу согласиться на нечто подозрительное и непонятное.

— Опять трусишь? — Козырев обходит стол и встает за моей спиной.

Я уже было приподнимаю попу со стула, чтобы встать, но на плечи мне ложатся большие теплые ладони, и меня будто припечатывает к месту.

Влад поглаживает мои плечи, и я снова начинаю волноваться за свою стойкость.

Чувствовать голыми лопатками прохладную пряжку мужского ремня… Это будоражит. И с какой стати я вырядилась в платье с открытой спиной, я же ничего такого не планировала?

— Вовсе я не трушу, — выдавливаю я далеко не так уверенно, как хочется. — Я просто занята. У нас корпоратив. У меня нет времени на глупости…

Тем временем, сильные пальцы надавливают чуть сильнее, и я непроизвольно чуть поворачиваюсь, чтобы этот массаж пришелся на уставшую от ежедневной компьютерной работы зону.

Козырев охотно продолжает меня разминать.

А я вместо того, чтобы забить тревогу, начинают обмякать под его руками.

— Ну ты же утверждаешь, что я не смогу заставить тебя стонать за столом. Так давай поспорим. Если ты выиграешь, я выполню твое желание…

Вкрадчивый тон Влада не заводит меня в дебри заблуждения.

Ишь ты. Стонать.

Я не такая.

Ой, вот-вот тут, и еще чуть-чуть сильнее.

— Я уже ничего не хочу. И я сыта…

— Алла Георгиевна, у меня достаточно опыта, чтобы дать даме ровно столько еды, чтобы в нее влезло кое-что еще, — хмыкает Козырев.

Ну что ты будешь делать!

Невозможный пошляк.

— Зачем вам это нужно? — напрямую спрашиваю я. — К чему такая исключительная настойчивость? Я уже не знаю, что и думать.

— Я своих целей не скрываю, Алла Георгиевна, — низкий голос вызывает дополнительную волну мурашек. — Я собираюсь заняться с тобой сексом.

Офигеть! Вообще наглый!

— А что? Больше желающих совсем нет? И вы решаете склонять тех, кто против? — вскипаю я, но как-то недостаточно сильно. Подсознательно я готова переругиваться долго, лишь бы мужские пальцы не останавливались.

— Желающие есть. Не жалуюсь. Но я предпочитаю сам выбирать жертву…

Жертва злится еще больше.

— И за какие такие заслуги мне прилетело столько внимания?

— Нравишься ты мне.

Гад.

— А вас не смущает, что я к вам на «вы»? — пытаюсь я открыть Козыреву глаза на то, что я никак сближаться с ним не собираюсь, а совсем наоборот тяготею к дистанции.

— Нисколько, это будет очень пикантно.

И тут я просекаю, что гладят мне уже не шею и не плечи, и даже не ключицы, а несколько ниже.

— Безобразие! — выражаю я свое мнение по этому поводу. Не очень искреннее, но тем не менее.

— Безобразие — это то, что ты до сих пор не голая, — поправляет меня Козырев. — Поэтому давай не будем оттягивать неизбежное.

Ну прям классика. Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего зря время терять?

— Да с чего вы взяли, что неизбежное? — я искренне изумлена подобной уверенностью.

— Потому что пока все идет по плану. Моему плану, — уточняет Влад.

И меня тут же начинает надирать эти планы товарищу пустить под откос.

Мне, конечно, льстит его внимание, чего уж там. Самец прям выдающийся.

Но рога обломать хочется сильнее.

— И что это за дивный план? — скептически приподнимаю бровь.

Да-да. Я тоже умею, у меня даже лучше получается.

— Сначала заманить на вкусную еду, потом споить, соблазнить и поиметь, — откровенно признается наглец.

От такой честности у меня глаза на лоб лезут.

Поиметь! Я даже разворачиваюсь на стуле, чтобы заглянуть в беспринципное лицо нахала.

И что я вижу?

Предвкушение!

— Ничего у вас не выйдет!

— Раз ты так уверена, почему отказываешься от приглашения? Представляешь, как это будет эффектно, оставить мне с носом? — подначивает Влад.

Вот чую подвох. Чую.

Задница тоже семафорит, что это то, о чем она предупреждала.

Но описанная картина такая заманчивая.

Я, понюхав Козыревское блюдо, говорю: «Ой спасибо, но нет!» и ухожу в закат, оставляя его с разбитым сердцем, тоской в глазах и членом, зажатым в ладошке.

Моментально считывая мое изменившееся настроение, Влад отходит к вешалке в углу зала и снимает с нее мое пальто. Расправив, предлагает мне облачиться.

Как оно тут оказалось? Я раздевалась в общем гардеробе!

Но Козырев уже нетерпеливо встряхивает шкуркой.

Я с опаской вдеваю руки в рукава.

— А вдруг вы маньяк? — я, конечно, поздновато об этом задумываюсь, но в наше суровое время лучше поздно, чем никогда.

— Можешь маякнуть подруге какой-нибудь, куда и с кем ты поехала, — благосклонно разрешает Козырев, и я тут же лезу в телефон отбивать телеграмму Левиной: «Я еду к Владу доказывать ему, что я с ним не пересплю!»

Уже отправив, вижу в этом сообщение какое-то несоответствие, но Козырев не дает мне ничего исправить. Он берет меня за руку, и почему-то от этого простого действия у меня сердце ухает вниз.

Моя ладошка утопает в его лапище. И задница там помещалась почти вся.

И грудь, наверно, поместится…

Черт, о чем я