— Так вот, мой режиссер ищет именно такую женщину. Чтокасается меня — я предпочел бы вас, но он… режиссеры — это такой капризныйнарод! Видите ли, ему теперь просто необходима та скандальная брюнетка! А ядолжен ее искать… Кстати, вы ее хорошо запомнили? Может быть, какие-то особыеприметы?

На лице Аллы появилось особенное выражение — как будто онахотела что-то сказать, но не решалась. Так бывало, когда старомодное бабушкиновоспитание диктовало ей одно, а бурная окружающая действительность — другое.

Маркиз уловил эти колебания и проговорил с интонациямиопытного искусителя:

— Если бы вы помогли мне отыскать ту женщину, язамолвил бы за вас словечко перед нашим режиссером…

— Дело в том, — Алла понизила голос и склонилась кМаркизу, — дело в том, что она, та женщина… она кое-что здесь потеряла.

— Потеряла? — оживился Леня. — Что именно?Терпение? Лицо? Веру в людей?

— Она потеряла сережку! — выдохнула официантка.

В это время в проеме двери, ведущей в ресторанную кухню,показалась представительная фигура метрдотеля. Павел Васильевич негромкооткашлялся и поманил Аллу пальцем.

— Одну минутку! — прошептала девушка Маркизу и торопливонаправилась к метрдотелю.

— Ты почему, Земляникина, возле шестого столазастряла? — прошептал тот одними губами, сохраняя при этом приветливое игостеприимное выражение лица. — Тебя за четвертым столом уже полчасадожидаются, а ты с мужчиной лясы точишь!

— Я не лясы, — огрызнулась официантка, — яему рекомендации даю по поводу наших фирменных блюд! Посетитель у нас первыйраз и не в курсе, чем баклажаны верченые отличаются от баклажанов печеных.

— Ну смотри у меня, Земляникина! — прошипел ПавелВасильевич — Ты лично отвечаешь, чтобы он десерт заказал и наливку! Иначе срежутебе премию под корень!

— Постараюсь, Пал Васильич! — Алла захлопаларесницами и вернулась к Маркизу.

— Начальство ругается? — проговорил тот спониманием.

— Зверь! — призналась девушка.

— Поставь мне в счет все, что он хочет, только расскажипро ту сережку.

И Алла Земляникина поведала Лене, что, когда все участникискандала покинули ресторан, она нашла на полу возле шестого столика, тогосамого, за которым сейчас сидел Маркиз, красивую золотую сережку скроваво-красным камушком.

— Я ее в карман сунула, хотела начальству отдать, дапотом закрутилась и забыла…

— Так, может, это вовсе не та женщина потеряла, котораяскандалила? Может, это вторая, которая за столиком с мужчиной сидела?

— Да что вы! — изумилась Алла глубине Лениногоневежества. — Та ведь блондинка была, с голубыми глазами!

Леня вынужден был признать, что серьги с кровавыми рубинамискорее могут принадлежать скандальной брюнетке, чем слезливой романтическойблондинке.

— А самое главное, она мне потом позвонила!

— Кто позвонила? — переспросил Маркиз, дажеутратив от удивления врожденную грамотность. — То есть кто позвонил?

— Ну она, брюнетка эта! Позвонила вечером в ресторан,попросила официантку, которая шестой стол обслуживала, и спросила, не находилали я чего… Я, конечно, сразу сказала про сережку, а она: это семейная реликвия,я за нее хорошо заплачу, только принеси… А я говорю: конечно, что за вопрос, ядевушка честная…

— И что — уже отдали?

— На завтра договорились…

— Я вас умоляю! — Леня молитвенно сложилруки. — Скажите, где у вас назначена встреча? Я могу сам передать ей этусережку, а вам заплачу вместо нее премию за честность…

— А зачем это вам? — подозрительно осведомиласьдевушка.

— Я же вам сказал — мне режиссер велел ее непременнонайти! Она нужна ему на роль темпераментной испанки, подруги каталонскогоконтрабандиста…

— Ладно, — Алла оглянулась на дверь и достала изкармана передника массивную золотую сережку с крупным красным камнем ипротянула ее Лене, — отдайте сами, так и быть… и премии мне никакой ненадо… только насчет кино — вы вправду можете меня устроить?

— Непременно! — ответил Маркиз честным голосом,почувствовав при этом болезненный укол где-то в районе поясницы. Возможно, этобыл укол совести, а может быть, просто колкая спинка плетеного кресла.

— Значит, на завтра мы с ней договорились, —громко зашептала Алла. — В одиннадцать часов, в торговом центре «Райскийсад», возле птичника…

— Птичника? — удивленно переспросил Маркиз. —Какого еще птичника?

— Ну, сейчас же у каждого торгового центра своя фишканепременно должна быть, — пояснила Алла, — где аквариум огромный, сразными экзотическими рыбами и даже с акулами, где африканская деревня, где,наоборот, полярная льдина с белым медведем, а в этом «Райском саду» большойвольер с тропическими птицами. Вот около этого птичника мы и договорилисьвстретиться…

В дверях кухни снова появился Павел Васильевич.

На этот раз ему даже не пришлось подзывать Аллу — она всепоняла по выражению его лица и направилась за очередным выговором.

— Земляникина! — прошипел метрдотель. — Тыхорошо слышишь? У тебя проблем со слухом нет?

— Нет… — честно призналась Алла.

— Я тебе что сказал? Что тебя за четвертым столомвторой час дожидаются! А ты как была возле шестого, так и осталась! Тебе что —не нравится у нас работать?

— Не нравится, — решительно ответила честнаядевушка. — Если хотите, можете прямо сейчас меня уволить! Я в артисткиперехожу! В кино буду сниматься! А вы сами можете клиентам настойку на клопахвтюхивать!

Компаньоны договорились, что Лола загримируется подофициантку Аллочку и пойдет на встречу со скандальной брюнеткой. Передаст ейсерьгу и постарается выяснить, кто велел ей устроить скандал в ресторане«Бунин».

Запуганная будильником, Лола самостоятельно подняласьдовольно рано. Но дальше начались сложности.

— Дорогая, — голос был вежлив, но Леня недовольнохмурил брови, — грим должен быть ненавязчив, ты совершенно не похожа на тудевушку, официантку.

— Но как я могу сделать себя похожей на нее, если яникогда ее не видела? — вскричала Лола.

— Молодая девушка из приличной семьи, оченьвоспитанная… Глаза такие… наивные… — мечтательно проговорил Леня.

— Девушки из приличных семей не работаютофициантками! — вскипела Лола. — Уж как-нибудь эта приличная семья оней позаботилась бы! Дала бы ей образование! Что касается наивных глаз, тосамые наивные глаза у дорогих валютных проституток…

— Ну, представь себе скромную провинциальную барышнюпозапрошлого века…

— Да не валяй ты дурака! — рассердиласьЛола. — Волосы у нее какие — темные, светлые?