К счастью, преследование оказалось не очень продолжительным:свернув очередной раз за угол, Леня увидел, что «гольф» припаркован возле стекляннойдвери с яркой вывеской: «Медико-оздоровительный центр “Авиценна”». И рядом былнарисовал силуэт довольно симпатичного мужчины в чалме, а также врачебнаяэмблема — змея и чаша.

— Ого! — сказал Маркиз. — Авиценна-то у ниххитрый как змея и не дурак выпить! Несмотря на то что мусульманин!

Дверь открылась, и на крыльцо вышел накачанный парень смобильным телефоном. Окинув машину Лени профессионально-подозрительнымвзглядом, он тихо сказал что-то в трубку.

— Надо уезжать, пока он нас не срисовал, — посерьезнелМаркиз и тронул машину с места.

Дверь купе приоткрылась, показалось заспанное и несколькоопухшее лицо проводницы.

— Через десять минут будет ваш Нижний Залом! —сообщила она. — Имейте в виду — стоянка поезда всего три минуты!

— Спасибо! — поблагодарил ее Сергей МихайловичЗозулин, доставая из-под сиденья дорожную сумку. Ему показалось, что проводницаокинула его сочувственным взглядом и тяжело вздохнула.

Он шагнул на перрон, проводил взглядом уходящий поезд итолько тогда огляделся.

По рассказам своей беглой невесты Сергей представлял НижнийЗалом чудесным, тихим и зеленым провинциальным городом, сохранившимпатриархальное обаяние прошлого. Ему представлялись невысокие уютные домики сухоженными палисадниками, с геранью и кружевными занавесками на окнах, плывущийнад городом колокольный звон многочисленных церквей, душистый аромат сирени ижасмина, славные, гостеприимные, неиспорченные цивилизацией люди, готовые нераздумывая прийти на помощь незнакомому человеку, люди, никогда не запирающиевходных дверей…

Пока перед ним было запущенное здание вокзала, большенапоминающее общественный туалет, — стены, выкрашенные облезлой маслянойкраской унылого буро-зеленого цвета, стекла в половине окон выбиты и замененыфанерой, часы над входом остановились лет тридцать назад…

Сергей решил, что вокзал нельзя считать подлинным лицомгорода, и вышел на привокзальную площадь.

Здесь было ничем не лучше. Площадь была пыльной и унылой, покраям ее торчало несколько ларьков, за которыми виднелось уродливое здание Домакультуры, а середину украшала никогда не высыхающая лужа. Зелень, конечно, была— два кривых увечных тополя, между которыми какая-то хозяйственная особанатянула веревку. На этой веревке сохло заскорузлое нижнее белье невообразимогоцвета.

Еще на площади имелось удивительное количество бездомныхсобак и трое мужиков, которые мирно беседовали, передавая друг другу бутыль сподозрительной мутно-зеленой жидкостью.

В обозримой окрестности не наблюдалось ни уютных домиков сгеранями на окнах, ни многочисленных церквей, ни богобоязненных старушек. Еслиздесь и вспоминалось прошлое, то не то отдаленное патриархальное времятургеневских и чеховских барышень, которое представлял себе Зозулин, атоскливые и неромантические времена глухого застоя.

Сергей вдохнул полной грудью заломовский воздух… изакашлялся: в этом воздухе ощущался не аромат цветущих садов, а густой запахкакой-то едкой химии.

Сергей зашагал через площадь в надежде все же найти где-тоза Домом культуры обещанное патриархальное благолепие, когда навстречу емувыдвинулся одноногий мужик в драном ватнике и неуместной по летнему временишапке-ушанке, сшитой некогда из меха серого кролика, но давно уже утратившейвсякую видимость первоначального цвета и формы.

— Мужчина, окажи финансовую помощь ветерану афганскойвойны! — произнес незнакомец хорошо поставленным голосом. — Подайсколько не жалко на поддержание разрушенного здоровья! Как я есть ветеран игерой, проливавший свою кровь на дальних рубежах и потерявший свою родную ногуисключительно за славу оружия…

— Мужик, не давай ему ничего! — перебил егопрочувствованную речь один из дружной троицы с самогоном. — Он Афгана и вглаза не видел, а тую ногу по пьяному делу потерял, под собственный тракторпопал, а тепереча под ветерана косит! Ты лучше нам помоги, буквальновосемнадцать рублей подкинь, а то нам одного пузыря не хватает, а Кузьминична,ехидна капиталистическая, цены на самогонку взвинтила!

— Не верь им, добрый человек! — со слезой в голосевоскликнул одноногий. — Я как есть правду говорю, и свою родную ногупотерял в бою на таджикско-самаркандской границе…

Сергей осторожно отодвинул инвалида в сторону: он увидел вглубине площади, за очередным ларьком, удивительное и забытое явление —справочный киоск.

Все-таки какие-то патриархальные явления имелись в этомзабытом Богом городе!

За окошком киоска дремала тетка пенсионного возраста скоротко остриженными ярко-рыжими волосами. На щеке у нее сидела наглая муха, ноработница горсправки не обращала на нее никакого внимания.

— Можно справочку?! — обратился Сергей к дремлющейтетке. Та вздрогнула, открыла глаза и в испуге уставилась на мужчину. Мухасорвалась с ее щеки и перелетела на нос.

— Напугал, бескультурник! — проговорила хозяйкакиоска неожиданно глубоким контральто.

Затем она хлопнула себя по носу, видимо, рассчитываяприхлопнуть нахальную муху. Однако муха оказалась ловчее и перелетела настекло. Тетка огорчилась, тяжело вздохнула и проговорила, сурово уставившись наСергея:

— Пятьдесят рублей.

Сергей удивился, что она назвала цену, даже не спросив, какаясправка ему требуется. Однако решил, что на все услуги справочного бюроустановлена единая цена, и положил на фанерный козырек перед окошкомпятидесятирублевую купюру. Тетка смахнула деньги в карман, нагнулась подприлавок, немного повозилась там и выставила перед Сергеем пузатую бутыль смутной жидкостью — точно такую же, какую распивала дружная троица на площади.

— Это что? — недоуменно переспросил Зозулин.

— Коньяк французский! — фыркнула тетка. — Аты чего хотел за полтинник? Деньги заплатил, так что получай свое и иди, кудашел…

— Я вообще-то думал, здесь справочное бюро… —протянул Сергей. — Мне бы человека найти…

— Ишь размечтался! — вздохнула тетка. — Я вонза целую жизнь человека найти не смогла, а ты за пять минут хочешь!

— Кузьминична! — раздался за спиной СергеяМихайловича хриплый голос. — Тебе этот козел на нервы действует? Так мыему враз рога пообломаем! Понаехали тут…

Сергей скосил глаза и увидел одного из пресловутой троицы,который приближался к нему с самым угрожающим видом.

— Не беспокойтесь, мальчики, я с ним сама разберусь! Непервый год на свете живу! — отозвалась самостоятельная тетка и перевелавзгляд на клиента: — Ну чего тебе? Видишь, народ уже нервничает… у нас тутчужих-то не очень любят… — Увидев растерянное лицо Сергея, она смягчиласьи добавила другим тоном: — Ну ладно, ты уже заплатил, не возвращать же деньги…так и быть, спрашивай, кого тебе надо!