— Мне бы найти Надежду Петровну Рогозину… —проговорил Сергей, опасливо косясь на приближающихся местных жителей.

— Ах Надежду Петровну! — Лицо Кузьминичныпосветлело. — Ты ей не родственник ли будешь?

— Ну можно и так сказать… — слегка смутился СергейМихайлович.

— Ну так бы сразу и сказал! — Тетка высунулась вокошко и крикнула в сторону мрачной компании: — Мальчики, не волнуйтесь! Он кРогозиным приехал! К Надежде Петровне!

Троица отступила, утратив к Сергею всякий интерес, аКузьминична проговорила:

— Значится, так. Улица Пассажира Иванова, дом четыре,квартира девятнадцать. Это ты иди мимо памятника, потом возле почты свернешьналево, пройдешь бараки, потом водокачку, тут тебе и будет та самая улица…

Зозулин приободрился, но какой-то червячок точил душу — онвспоминал их с Наденькой беседы вечером за чашкой чаю и жаждал увидеть обрывнад рекой и укромное место, где хорошо мечтать и смотреть вдаль, на тот берег,а там — поле широкое, трава колышется, а вдалеке — церковь старинная, из белогокамня сделанная… И воздух такой прозрачный, и цветами пахнет…

Судя по улице имени Пассажира Иванова, судя по химическомузапаху, по киоску горсправки и его клиентам, нет в городе Нижнем Заломе никакихцерквей. И монастыря тоже нет. Хотя… монастырские-то подворья в таких заштатныхгородах и не строили никогда. Может, он в стороне, на берегу реки?

— Ну, — дружелюбно спросила Кузьминична, — чеговстал-то? Иди уж к родне-то своей, коли приехал!

— А скажите, — нерешительно заговорилЗозулин, — речка у вас в городе есть? Заломка?

— Речка? — удивилась Кузьминична. — Заломка,говоришь? Может, и Заломка, только мы ее Говнотечкой называем. Там, понимаешь,фабрика раньше была, изделий резиновых… ну и все отходы они в речку ту сливали.А ты иди, иди, к Надежде Петровне-то…

Сергей поблагодарил Кузьминичну и направился в указанномнаправлении, с интересом думая о том, каким уважением, судя по всему, пользуетсяв этом городе его несостоявшаяся невеста Наденька и вся ее семья. Однако душуточил уже вовсе не маленький червячок, было такое ощущение, что в душу ему влезнебольшой величины удав — по крайней мере метра на полтора — и пытается сжатьее, эту душу, своими смертельными кольцами.

Миновав выкрашенный унылой кладбищенской серебрянкойпамятник неизвестному хмурому человеку в телогрейке, судя по лежащей на плечелопате — то ли строителю, то ли колхознику, он вышел на кривую пыльную улицу.По обеим сторонам эта улица была застроена бревенчатыми бараками, передкоторыми паслись козы и играли ребятишки, а также сохло на веревках неизбежноебелье. Вокруг, сколько Сергей ни вглядывался в окружающую действительность, небыло видно ни тенистых садов, ни уютных домиков с резными ставнями и пышнымиклумбами, ни старинных церквей. Пройдя мимо здания почты, Сергей свернулналево. Впереди виднелась кирпичная башня водокачки, за которой начались другиепостройки — унылые пятиэтажные дома хрущевского времени, стены которых кое-гдепокрылись трещинами и повсеместно — надписями преимущественно непечатногохарактера.

Рядом с этими хрущевками имелись крошечные огородики —видимо, здешние жители не мыслили своего существования без собственныхкабачков, а в особенности — огурцов, чтобы под рукой всегда была подходящаязакуска.

На одном из таких огородов копошилась скрюченная старушка вцветастом платке. Подойдя к ней, Сергей Михайлович поздоровался и спросил:

— Бабушка, это улица Пассажира Иванова?

— Ну? — непонятно ответила та. — А чё надо?

— А который дом номер четыре? А то номеров нигде невидно!

— А зачем тебе? — вместо ответа поинтересоваласьбдительная старушка. — Ходют тут всякие…

— Да мне Рогозины нужны…

— Ах Рогозины! — Старушка посветлела лицом,распрямилась и указала на соседнюю пятиэтажку: — Так вот он, четвертый дом. Аподъезд ихний второй слева. Не ошибешься — там дверь на одной петле болтается…

Сергей снова порадовался замечательной репутации Наденькинойсемьи и направился к указанному подъезду.

Поднявшись на третий этаж, он остановился перед обитойдерматином дверью с нужным ему номером и нажал на кнопку звонка.

— Кто здесь? — почти сразу донесся из-за двериженский голос.

— Не открывай! — долетел вслед за тем другойголос, помоложе. — Наверняка мальчишки хулиганят!

— Мне бы Надежду! — проговорил Сергей и добавил,вспомнив уважительное отношение к Наденьке местных жителей: — Надежду Петровну!

— Ах Надежду Петровну! — Дверь распахнулась, и напороге появилась женщина лет пятидесяти, небольшого роста и вся какая-то округлая,в круглых очках на приветливом круглом лице. — Вы проходите, я ее сейчаспозову! Наденька, это к тебе!

Последние слова круглолицая особа крикнула куда-то за спину,и Сергей Михайлович повернулся в ту же сторону, в волнении ожидая, что сейчасперед ним появится его сбежавшая невеста.

Однако вместо этого в коридор вышла женщина, очень похожаяна первую, — такая же небольшая, такая же округлая, только, пожалуй,несколько постарше — лет шестидесяти. Кроме того, ее лицо, такое же круглое иприветливое, было, однако, отмечено печатью педагогической строгости.

— Ты из какого же выпуска? — проговорила она,уставившись на Сергея поверх таких же круглых очков. — Нет, не говори… ясама вспомню… восьмидесятый год? Вася Петров? Нет… восемьдесят первый? КоляСидоров? Нет… — Она явно расстроилась и вздохнула: — Что же это… не могувспомнить… вот что значит старость… неужели пора на пенсию?

— Извините, — перебил ее Сергей. — А вы кто?Наденькина мама? Мне бы саму Надю… Надежду Петровну…

— Это и есть Надежда Петровна, — несколько сухопроговорила первая женщина. — Сестра моя! Заслуженный учитель области! Авы что — не ученик?

— Какой ученик? — Сергей удивленно разглядывалсестер. — Ничего не понимаю… Я разыскиваю Надежду Петровну Рогозину… моюневесту… Она уехала, ничего мне не сказав…

— Значит, вы — не мой ученик? — Женщина номер дваоживилась. — Значит, у меня еще нет склероза!

— Может быть, Наденька — ваша дочь? Или ваша? — впоследней надежде произнес Сергей Михайлович, переводя взгляд с одной сестры надругую.

Тут дверь одной из комнат распахнулась, оттуда появиласьтемноволосая растрепанная девушка в драных джинсах, исподлобья уставилась наСергея и затем проговорила, ни к кому не обращаясь:

— Это паспорт!

— Что? Какой паспорт? — переспросил Сергей.

— Тот паспорт, который у тебя украли, тетя Надя! —На этот раз девушка повернулась к сестре номер два.

И Сергею Михайловичу поведали печальную историю.