Осознавая, что должна прекратить это прямо сейчас, упираюсь ладонями в плечи мужчины и со всей силы толкаю от себя.

- Андрей. Пожалуйста, перестань. – начинаю буквально умолять, потому что у меня просто не хватает сил оттолкнуть его.

От мыслей о собственной испорченности меня начинает мутить. Я чувствую себя грязной, ядовитой, неправильной. Слёзы сами начинают наполнять глаза, я даже не успеваю заметить этого, пока не чувствую, как они стекают по щекам и подбородку.

Андрей, по началу, не замечает моего сопротивления, но как только из горла вырывается громкий всхлип, тут же отстраняется, вновь упираясь руками в подушку по бокам от моей головы.

-Малыш, что не так? - смотрит на меня растерянным, слегка затуманенным взглядом. 

Я лишь закрываю лицо руками и свожу ноги вместе, поджимая колени к груди. Влажное бельё прилипает к промежности, в который раз напоминая о моём позоре.

Мне стыдно и тошно от самой себя, я не могу заставить себя посмотреть Андрею в глаза, сказать хоть что-то. Только хнычу и прячу лицо в ладонях.

- Чёрт! – слышу голос мужчины. Он отстраняется от меня, и я думаю, что сейчас он уйдёт, потому что понял, какая я испорченная, но вместо этого он садится на кровати и, схватив меня за плечи, рывком поднимает вверх, усаживая к себе на колени.

- Прости меня, Катя! – доносится до меня голос Андрея. Он начинает гладить меня по волосам , спине, рукам. Его прикосновения такие мягкие и успокаивающие, что я перестаю плакать и просто утыкаюсь лицом в его плечо. В груди становится тепло, когда он вот так прижимает меня к себе.

Андрей обхватывает меня ладонями за голову и осторожно приподнимает её вверх так, чтобы я посмотрела на него.

- Малышка, пожалуйста, прости меня. - его глаза в панике мечутся по моему лицу, словно пытаясь прочесть в нём мои мысли – Я обещаю, я больше не буду тебя пугать. Я тебя больше не обижу, маленькая, клянусь. Ты веришь мне, Катя? Я просто… я выпил сегодня… довольно много, и… Катя, я просто чертовски испугался, когда ты сказала, что уходишь от меня.

Я молча киваю, вытирая глаза тыльной стороной ладони. На самом деле его слова успокаивают меня. Дарят надежду, что возможно он не заметил моей реакции на его прикосновения.  Ведь если бы замети, наверняка не стал бы извиняться, а потребовал от меня объяснений, или сразу выгнал, ведь так?

- Обещай мне, что между нами останется всё по прежнему… как раньше. – шепчу, вглядываясь в его глаза.

Андрей шумно выдыхает, утыкаясь лбом в мою макушку.

- Малыш, давай поговорим об этом завтра. - устало произносит мне в волосы.

- Нет! – отстраняюсь от него, отчаянно мотая головой – Я не хочу завтра, Андрей! Я хочу сейчас! – я просто не доживу до утра. Мне необходимо, чтобы он успокоил меня, сказал, что не отказывается от меня, что не бросит, потому что считает меня испорченной – Умоляю тебя! Пожалуйста! Прошу тебя, скажи мне, что всё будет, как раньше!

- Тихо, маленькая, тихо. – Андрей обхватывает меня за плечи и прижимает к груди, утыкаясь лицом в мои волосы и целуя в макушку – Что же ты делаешь со мной, Катя – слышу едва различимый шёпот возле уха. После чего он укладывает меня на кровать, укрывает одеялом и поцеловав в лоб, произносит, не отрывая губ от моей кожи.

- Я обещаю, малыш.

Я просыпаюсь от звонка будильника, мерзкой трелью разносящегося по комнате. Я специально поставила самую отвратную мелодию из всех, что были на моём телефоне, чтобы иметь дополнительный стимул подняться и прекратить это насилие над моими ушными раковинами.

Вытаскиваю из под одеяла руку, пытаясь дотянуться до тумбочки с пиликающим телефоном, но схватить получается только воздух. Странно… куда подевалась тумбочка?

Нехотя разлепляю глаза и, приподнявшись на локтях, обвожу взглядом комнату, только сейчас осознав, что я нахожусь не в своей спальне.

Воспоминания о прошедшем вечере и ночи обухом бьют по моей голове. День Рождения… праздник… Тётя Люда… Андрей…

Андрей! Резко вскакиваю на кровати и поворачиваю голову в сторону, но на моё удивление понимаю, что в постели я одна. Брата нет.

Отвратительное чувство стыда расползается по грудной клетке, когда я вспоминаю, что происходило между нами ночью. Я молюсь только о том, чтобы алкоголя в его крови было достаточно для того, чтобы на утро он не вспомнил о моём позоре.

В голове мелькает мысль, что, возможно, Андрей покинул спальню именно потому, что он не захотел находиться рядом со мной после всего произошедшего.

От нервов меня начинает потряхивать, зубы стучат друг об друга, и я обхватываю плечи руками, стараясь себя успокоить. Я не выдержу, если увижу в глазах брата разочарование. Если сейчас он скажет, что после всего, что было, он не хочет меня больше видеть, это меня убьёт.

Я сделаю всё, чтобы сохранить нашу с ним семью. Больше не дам Андрею повода разочаровываться мной. Буду для него лучшей сестрой на свете. Лишь бы только он выслушал меня и понял, как сильно я жалею о том, что было вчера.

Вылезаю из под одеяла и спускаю босые ноги с кровати. В доме немного зябко и кожа моментально покрывается крупными мурашками. Ежась от неприятных ощущений, обвожу взглядом спальню в надежде найти свою одежду, но ни моей спортивной сумки, ни джинс с майкой, которые Андрей вчера с меня снял, я не нахожу. Видимо, брат с утра перенёс вещи обратно в мою комнату.

Не найдя другой альтернативы, протягиваю руку к стулу и, сняв со спинки футболку Андрея, натягиваю её на себя и выхожу из комнаты.

Я собираюсь отправиться к себе в спальню, чтобы переодеться в свою одежду и привести себя в порядок, но неожиданно с первого этажа доносится грохот и я, не успев даже подумать, тут же сбегаю вниз по ступенькам, чтобы узнать, что происходит.

***

Я нахожу Андрея на кухне. Он стоит ко мне спиной. Его голова опущена вниз, а руки упираются в столешницу. Плечи брата напряжены, и вся его поза в целом вызывает во мне необъяснимую тревогу.

- Андрей? – зову брата, в надежде привлечь его внимание.

Он не оборачивается, но я замечаю, как сжимаются его руки, обхватывающие края столешницы.

Осторожно подхожу ближе. Отчего-то сердце сдавливает безотчётным страхом, словно я чувствую опасность в мужчине стоящем рядом со мной.

Приблизившись к Андрею, опускаю взгляд на столешницу и замечаю на ней несколько алых капель, резко контрастирующих с белым каменным покрытием. Перевожу взгляд на руку брата и вижу, что костяшки на ней содраны, и из разбитой кожи мелкими струйками сочится кровь.

Проскочившая в голове догадка пугает меня, заставляя слегка отшатнуться назад. Грохот, донёсшийся до меня с первого этажа, был вызван ударом. Андрей с такой силой ударил по столешнице, что разбил кулак до крови.