Напротив Анны сидел еще один молодой человек, полная противоположность жизнерадостному оператору. Насколько Анна успела заметить, за все время обеда этот юноша так и не притронулся к тому, что положил себе в тарелку. Возможно он, как и Анна, был не в восторге от местной кухни, но, скорее всего, у него были иные причины для потери аппетита.

Марек Косински — так звали юношу — поляк по национальности, был тем самым вундеркиндом, который добыл доказательства существования мертвого города Чичен-Ицы и жертвенного колодца. По виду он полностью соответствовал представлению Анны о заядлых компьютерщиках, слегка помешанных на интернете. Нездоровая бледность кожи подчеркивалась обилием прыщей на лбу, которые, как догадалась девушка, он регулярно расковыривал, так как выглядели эти воспаленные красные пятна отвратительно. Довольно жидкие волосы неопределенного цвета спадали на глаза слипшимися прядками. Марек время от времени пытался заправить их за уши, но они тут же возвращались в исходное положение, после чего операция повторялась заново.

Одет компьютерный гений был так же небрежно как выглядел: в застиранную клетчатую рубашку, старомодные брюки из хлопчатобумажной саржи и стоптанные теннисные туфли.

Анна отвела от Марека глаза и с отвращением уставилась на остатки «чебурека», лежавшего перед ней на тарелке. Она понимала, что несмотря на то, что все еще была голодна, не сможет заставить себя проглотить ни кусочка. Чтобы отвлечься от еды, она принялась разглядывать стены столовой, такой же большой и вычурной, как и все другие комнаты в этом доме. Ее внимание привлекла висящая на стене, увеличенная до чудовищных размеров цветная фотография. На ней был изображен сам мистер Грин, обнимающий за плечи молоденькую серьезную девушку, которая смотрела в объектив таким взглядом, словно съела на завтрак несвежее яйцо. По другую сторону от Грина стоял молодой мужчина в военной форме. Он, напротив, казался весьма довольным жизнью, что являло собой резкий контраст с кислым выражением лица девицы. Но его радость казалась столь же наигранной, как и ее недовольство.

— Нравится? — услышала Анна шепот Янси.

Оказывается, он все это время наблюдал за ней и заметил, что она заинтересовалась снимком.

— Даже не знаю, — так же тихо ответила Аня. — Мне показалось, что фотограф решил подшутить над теми, кого снимал, выставив на всеобщее обозрение их недостатки.

— А ты довольно наблюдательна! — В голосе Янси явственно слышались нотки уважения. — Между прочим, моя работа, — хихикнул он.

— Кто эти люди рядом с Грином?

— Его дочь — Марсия и младший брат, в котором Джош души не чает.

— Они действительно такие, какими вы их изобразили?

— Можешь мне поверить — они еще хуже, — снова хихикнул Янси.

Анна опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Парень ей все больше нравился. Ловок, однако. Он явно играл с огнем, когда показывал заказчику эту фотографию. Но, очевидно у него нашлись какие-то убедительные аргументы в свое оправдание, если снимок все же появился на этой стене.

Неожиданно Минни, все это время сидевшая за столом с надутым видом, нарушила молчание:

— Скажите, Анна, вы действительно верите в то, что владеете какими-то сверхъестественными способностями?

Тон, которым это было сказано, заставил Аню насторожиться.

— В некоторой степени так оно и есть, — осторожно ответила она, понимая, что капризная девчонка просто ищет повода для ссоры.

— А по-моему, все это бред. Хороший способ вытягивать деньги с доверчивых клиентов, не более того, — нагло заявила Минни, глядя на Анну с вызовом.

— Это кто же здесь доверчивый? — вмешался Грин, которого маленькая стычка явно позабавила.

— Конечно ты, дорогой, — фыркнула девица. — Но я могу тебя понять. Девица слишком хороша, а ты слишком любишь красивых женщин, чтобы рассуждать трезво. На это-то и делается расчет.

Вообще-то Анна привыкла к тому, что ее способности вызывают в людях недоверие, но так ее до сих пор не оскорблял никто. Девушка нахмурилась. Неожиданно масла в огонь добавил Марек.

— Я тоже считаю, что в научной экспедиции не место шаманам или как они там называются. В проклятия и прочую чушь могли верить необразованные, дикие племена, но мы, цивилизованные люди, понимаем, что это всего лишь домыслы, порожденные убогой фантазией дикарей.

«Ах ты, крысенок», — подумала Анна, все больше раздражаясь, — «если уж ты причисляешь себя к цивилизованным людям, то неплохо было бы иногда пользоваться плодами цивилизации и принимать ванну чаще, чем раз в месяц!»

— Позвольте мне самому решать, кто должен участвовать в экспедиции, которую я финансирую, — произнес Грин, откладывая в сторону вилку и обводя присутствующих отяжелевшим взглядом. Марек съежился и опустил глаза. Напоминание о деньгах, которые вкладывал в дело Грин, больно задело самолюбивого мальчишку. На его бледных щеках отчетливо проступили красные пятна.

Что касается Минни, то на нее слова Грина не произвели, казалось, никакого впечатления. Она улыбнулась уголками губ, протянула руку, взяла со стола бокал с красным вином и медленно поднесла его к губам. Сделав глоток, она провела по пухлым губам кончиком языка и, растягивая слова, промурлыкала:

— Джош, милый, никто не собирается отбирать у тебя пальму первенства. Мы просто беспокоимся по поводу этой милой леди. То, что она…как бы это сказать…специалист в вопросах магии, мы знаем только с ее слов. Но разве у тебя есть хоть одно доказательство того, что ее слова правдивы?

Резкий ответ был уже готов сорваться с губ Анны, когда она увидела устремленные на нее нахальные черные глаза Минни, но она внезапно передумала. Странная улыбка появилась у нее на лице, когда она, чуть прищурившись, глянула на соперницу. Не ожидающая подвоха девица, продолжала ухмыляться.

Мгновение спустя бокал в ее тонких пальцах задрожал и буквально выпрыгнул у нее из рук, как будто был намазан маслом. Минни невольно вскрикнула, а бокал, описав в воздухе широкую дугу, шлепнулся на белую скатерть ровнехонько посередине между нею и Грином. Остатки красного вина выплеснулись им обоим на одежду. Увидев безобразно расплывающиеся пятна на своем платье, Минни завизжала и вскочила на ноги. Грин, который также пострадал, выругался и посмотрел на свою подругу. Анна могла бы поклясться, что в эту секунду в его глазах было все что угодно, кроме симпатии.

— Боже мой, Минни! Какая ты неловкая! Если у тебя так дрожат руки, что ты не в состоянии удержать бокал, то поставь его на край стола и пей. Это куда приличнее, чем делать из себя посмешище…Постой-ка…

Глаза Грина округлились, когда до него начал доходить смысл происшедшего. Внезапно он откинулся на стуле и расхохотался, мотая головой от восторга.

Черные глаза Минни сузились от едва сдерживаемой ярости. Она тоже поняла, хотя и с опозданием, что виновницей глупого положения, в которое она попала в присутствии посторонних, была Анна. Что ж, она больше не сомневалась в ее способностях, но это открытие только добавило жара в горевший в ее груди костер ненависти и ревности.