Наверно поэтому, когда я назвала её при Каспере – Машкой, он немного всполошился. К Марии Каспер относился хорошо.

         Каспер оказался папиного характера и в подростковом возрасте стал о себе заявлять. Но конфликтовать с отцом было запрещено. По юности Каспер этого не знал.

           Парень решил узнать, куда пропала его мать. В тот момент, он ушёл из дома и жил в общежитие университета. Подрабатывал и существовал, не прося у отца денег.

           Хочешь быть свободным от влияния отца, не пользуйся его деньгами и его связями.

             Именно так и поступил Каспер. Но в отличии, от своих сводных братьев, которые меняли фамилии и уезжали за границу, лишь бы с папой не видеться, настырный юноша стал копаться в прошлом.

          И что-то Каспер нашёл на отца. И предъявил это.

          Глупый.

           Как остался парень в живых, никто не знает.

             Они с другом дело какое-то открыли. Мелкий бизнес с починкой компьютеров. И сели оба за воровство. Дело было полностью сфабриковано.

             Но Каспер честно отсидел. В местах не столько отдалённых получил высшее образование. Там же обзавёлся связями.

           Сменил отчество и фамилию. Фамилия была взята уже в тюрьме. С потолка, я так поняла.

           Каспер Романович Рок.

              Этот мир состоит из параллельных прямых. Общества, сословия, отдельные общины. Иногда со своей прямой почти невозможно соскочить в другую струю. Некоторые прозябают всю жизнь в нищете, кто-то навсегда останется наркоманом. А кто-то всегда богат. Но самое страшное, когда параллельные миры пересекаются.

              Фролов воротил в строительном бизнесе. Каспер Рок ушёл в букмекерское дело, ещё имел охранное предприятие, которое никакие предприятия не охраняло, а было что-то вроде наёмной группировки за деньги.

              И теперь эти два потока стали скрещиваться в войне. У каждого свои связи, у каждого свои деньги.

               Столкновение отца с сыном пугали до дрожи несчастную Машу.

                Зачем я спросила? Зачем мне было всё это знать?

                 – Ты меня слышишь? – спросил у меня Кирилл.

                Мы сидели в просторном холле с хорошим освещением. За большими окнами открывался умиротворяющий пейзаж на хвойный парк.

               Мягкие кресла стояли напротив друг друга. Кругом сонная атмосфера и тишина.

               Машка пошла в местное кафе водички попить. В горле пересохло от длинных рассказов про Фроловых и Рока.

          – Да, – я подняла на Кирилла Малышева глаза.

                   Выглядел он ужасно.

                 Худющий, на что только девки ведутся? Ах, да! На деньги.

                Под глазами чёрные круги. Бледный, как смерть. И трясущийся, как положено наркоману без дозы.

             – Нет мотивации, – хриплым голосом говорил он. Надломлено и разбито.

             – Надо позвонить Касперу. Пусть тебя отфигачет сильнее, – ехидно усмехнулась я. – Дрищ! Посмотри на себя! Тебя какой-то чухан в наколках уделал. Позорище! Если бы ты подкачался, нанял тренера. Самообороной занялся, ни кто бы тебя не тронул. Это я видела, никому не скажу. А если такая фигня на глазах Эллы или Данны произойдёт? Тебя весь универ за глаза чморить начнёт.

               Я поднялась на ноги, глядя в округлённые глаза. Кажется, я Кирюшу лишила девственности. Он же был неприкасаемым. Его родители чуть ли в попу не целовали. То же самое делали все его друзья, а девки ещё и отсасывали. Он никогда в жизни такого не слышал от людей.

               – В общем, так, – решила я наковать железа пока горячо. – Ныть прекращай! Вставай на тренажёры и выпиши тренера. Позвони мне, как всё пройдёт.

             Это называется шокотерапия. Пожалуй, в следующим году я буду поступать на медицинский факультет и пойду в психотерапевты. Раз я попала в мир уродливых маньяков, нужно уметь в них разбираться.

             Покидая холл, я повернулась к Малышеву и грозно крикнула:

             – Я жду звонка!

              Кирилл, сложив руки между колен, провожал меня удивлённым взглядом.

             В клинике было спокойно и мирно. В одном из залов занимались ушу под музыку для медитации. Шарпали ногами пациенты в брендовых спортивных костюмах.

              Ну и местечко! Неудивительно, что Кир загибался.

             Машу я встретила на выходе. Она, сунув ноготь между зубов, держала трубку телефона у уха.

              – Пап, как скажешь, так и будет. Прости меня.

             Понятно. Такое лицо бывает у Маши, только когда Алексей её отчитывает.

              Она отключила звонок и нервно выпила водички из бутылки.

          – Что опять? – устало, спросила я.

           – Уехали без охранника, – фыркнула сводная сестра. – У отца истерика, что мы все умрём.

           – И что теперь делать? – недовольно покривилась.

            – Не знаю. Охранник должен подъехать. Дашка звонила, ждёт нас через час.

            – Так позвони охраннику, пусть вылавливает нас по дороге.

            – Пошли.

              Мы вышли в морозное утро и направились к машине. Позвонили охраннику и поехали по направлению к городу.

            – Как твой нарик? – тихо поинтересовалась Маша, когда мы неслись по дороге.

              Она не привыкла замолкать. Мы так душевно поговорили. Видно, что душа её раскрылась и требовала продолжения откровений.

             – А если я соскочу? И, допустим, стану встречаться с другим? – рассуждала я.

           Дело было в том, что я ни под каким соусом с Кириллом Малышевым связываться не хотела. Уж лучше с геем Антошей и его другом Эриком, там надёжно, и свободы будет полно.

         – Ты у нас Котёнок, тебе всё можно, – ядовито ответила Маша.

        Как я быстро с «папиной любовницы» на «котёнка» перепрыгнула.

            Я уже открыла рот, чтобы съязвить, но в этот момент нас обогнал чёрный внедорожник. Он проехал в непосредственной близости, сорвав с двери водителя зеркало заднего вида.

             Маша вдарила по тормозам, а громадная  машина выехала вперёд и чуть ли не насильно заставила нас остановиться. Маша хотела вырулить в Сторону, но сзади был ещё один джип, который нас поцеловал в багажник.

           Мерседес тряхнуло, и мы полностью остановились.