Другая такая же сеть накрыла одновременно и Леонтия верхом на коне, и Тинча. Правда, Тинч ухитрился быстро выпутаться и даже от души угостил ударом по голове одного из нападавших, отчего тот с воем покатился по земле. Но от удара свежесрубленный посох тут же разломился пополам.

— Аоуы! Вай-яу! — закричал Тинч, держа в одной руке нож, в другой — острый отщеп от переломившегося посоха. — Ий-яау!

Это был крик, направленный на то, чтобы привести противника в замешательство. И действительно, удивлённые псоглавцы на время приостановились, оглядываясь друг на друга, что дало возможность и рыцарю освободиться из сетей и выхватить из ножен меч.

— Да поможешь мне ты, Исидора-Сервента-Спада! — вскрикнул он, принимая боевую стойку.

Замешательство продлилось недолго, и новые тяжёлые сети повергли наземь и коня с Леонтием, и Тинча, и де Борна. Нападавшие теперь не спешили, полностью уверенные в своём превосходстве. Они были среднего человеческого роста, их было не менее двух десятков и они подходили неторопливо, перекидывая из руки в руку свои окованные шипами дубины. Вот один из них занёс свою дубину над Тинчем, пытавшимся разрезать ножом тугие путы сети.

— Р-рга! — удовлетворенно произнёс он, оскалившись и дыша прогорклым запахом спёкшейся крови.

И в это время тонко-тонко, призывно заржал Караташ:

— Гуи-гн-гнм!

И ответил ему, словно эхо, другой такой же крик из чащи леса…

И псоглавец удивлённо вытаращил глаза, и повалился навзничь… И из виска его торчала иссиня-чёрная стрела, иначе — арбалетный болт!

— Гуи-гн-гнм!

Самострел её, или арбалет, как его называют иначе, был рассчитан всего на три стрелы. Но и их хватило, чтобы внести смятение в ряды неприятеля.

— Держи, Тинч!

И в руку Тинча упал его посох, посох Таргрека. Сама же кентавриха промчалась мимо как вихрь, разбрасывая и круша копытами ряды нападавших.

Окончательно выпутавшись из сети, он тут же ринулся на помощь… которая, впрочем, могла бы и не понадобиться. Собакоголовые на своей шкуре познали, на что способен боевой кентавр. Их черепа и челюсти трещали под ударами двух посохов Ассамато, а в иные минуты она ухитрялась перекидывать оба в одну руку, и угощать иного зазевавшегося метким ударом выхваченного из-за спины дротика, и это не говоря о том, что удары июлькиных копыт всякий раз удачно попадали в цель.

— Гуи-гн-гнм!

— Рыцарь! Сюда!..

Сэр Бертран вновь выбрался из сети и рубил мечом налево и направо, пробиваясь к товарищам. Тинч без устали охаживал приближавшихся посохом Таргрека. Леонтий за его спиной распутал ноги Караташа и, вооружившись дубинкой павшего псоглавца, что называется, от души угостил клыкастую морду, что появилась в пределах досягаемости… Вскоре все пятеро были вместе.

— Ий-яау!

— Гуи-гн-гнм!

— Ий-яау!

— Р-рга!

Леонтий сам не понимал, откуда в нём взялась такая удаль. Ну да, когда-то, в качестве спецкорра, он побывал в "горячих точках", побывал и в плену, но до этого времени ему ни разу не случалось принимать участия в рукопашной… По левую руку его крутил свой посох Тинч, по правую — рубил и рубил мечом сэр Бертран; хряпали черепа и брызгала струйками кровь…

Псоглавцы выдохлись. Их осталось вдвое меньше прежнего. Остальные, с пробитыми головами, пронзённые стрелою, дротиком или порубленные мечом, валялись тут и там; иные, воя от боли, пытались уползти с места схватки.

— Я всё это время шла за вами, — второпях поясняла Ассамато. — Кентавры хорошо слышат. И не только слышат…

И посмотрела почему-то на Тинча.

2

Тут на помощь нападавшим пришло подкрепление — вновь, не менее двадцати таких же существ, потрясая ножами и палицами в мохнатых лапах высыпали из леса. Возглавлял их старый седой псоглавец, на груди которого болтался знак в виде большой буквы "Я". Единственный глаз его воззрился на кентавриху.

— Что остановились?! — пролаял он. — Убейте вначале ведьму! Ар-ргау!

С этими словами он метнул длинный острый предмет в грудь Ассамато, однако вовремя подскочивший Тинч отбил посохом что-то похожее на метательный нож.

Кентавриха в долгу не осталась, и пущенный её безжалостной рукою дротик вошёл в единственный глаз псоглавца, выйдя со стороны затылка. Главарь вскинулся и рухнул наземь, остальные в замешательстве остановились, не зная, нападать им или пора бы…

Или!

— Мий-яау!!! — со всех сторон раздался новый оглушительный вопль.

И из леса, точнее с ветвей деревьев на дорогу посыпались новые странные существа — густая дымчато-серая шерсть покрывала их с ног до головы. Они были поменьше псоглавцев, но лапы их украшали огромные, загнутые, острые когти, головы и пасти напоминали кошачьи, а главное — их было не меньше полусотни.

Возглавлял эту отчаянно мяукающую серую орду огромный чёрный кот.

— Беу! Хребты ломау! Не жалеу! — визжал он, первым набрасываясь на оторопевших собакоголовых, которые, впрочем, ошеломленные видом нового противника, мгновенно попятились назад.

Вот псоглавец заорал от боли — в зад его впились кошачьи когти. Вот другой, захваченный за шею верёвкою с шариком на конце, опрокинулся навзничь, а рыжий котяра сказал удовлетворённо: "Опа!.."

— Мий-яау! Вперёд, крысокоты! Беу их! Рвау их! Не жалеу их! — распушив трубою хвост, орал вожак, и его соплеменники с горящими ненавистью глазами и биу, и рвау, и глотки перегрызау, и псоглавцы, несмотря на все их силу, когти, клыки и дубинки, ничего не могли поделать с этим неистовым войском…

— Пресвятая дева!.. — то ли проворчал, то ли просто удивился сэр Бертран, наблюдая, как мохнатая, в мгновение ока с небес свалившаяся армия сметает всех его противников.

— По-моему, нам можно слегка передохнуть и отставить оружие, — рассудил Леонтий. — Это друзья. Или, во всяком случае, союзники.

Глава 6 — Великий Мяурысьо

Месяца через три я говорил по-кошачьи. Малайский язык можно изучить за полгода, а кошачий еще быстрее. В нем всего четыреста-пятьсот слов, и, употребляя их так или эдак, можно сказать что угодно.

Лао Шэ, "Записки о Кошачьем городе"

1

Чёрный, с белой грудью котяра на задних лапах, виляя бёдрами как Джонни Депп в "Пиратах Карибского моря", в сопровождении свиты неторопливо приблизился к ним.

— Врагиу наших врагоу — наши друзьяу!.. Мяурысьо, великий вождь крысокотов, — приложив лапу к мохнатой груди, учтиво поклонившись, произнёс он. — Вауобще, мы не любим, когдау по нашим землям ходят чужау. Так у нас принятоу. Но эти мяурзавцы совсем обнаглеу, они вздумау устраивать засаду на пути миурных путников… Ведь вы — миурные путники?

— Мы никому не желаем зла, — ответил за всех де Борн.

Кот испытующе оглядел всю их компанию.

— Кто-тоу из вас знау наш призывный клич. Ниу один из нас не смеу не откликнуться