– Может быть, пора найти хоть что-то? – Светка оказалась самой нетерпеливой.

Ей в тишине почему-то не думалось. Она могла делать это только вслух.

– Мне вот что интересно, – Вовка с жадностью грыз яблоко. – Марь Пална сказала, что тебе – двойка. Так, Андрюха?

Я согласился.

– А за что она тебе двойку поставила?

Я пожал плечами:

– Это у неё каприз такой! Может, у Марь Палны опять собака заболела, настроение плохое.

– Ты думаешь, что говоришь? – закричала Лида (а она обычно не кричала). – У нас добрая учительница. Она, вообще, что-нибудь поставила или только сказала, что «два» тебе?

И тут до меня дошло. Ничего мне учительница не ставила! Только на словах. А ради чего Марь Пална, вообще, меня так напугала?

Я схватил Вовку за рукав, и мы понеслись к классу, как метеориты. Я по дороге сбил семиклассника – громилу Лёшку. Он меня мелким назвал, а потом вспомнил, что проиграл спор, и извинился. Поэтому я в класс радостный пришёл.

Марь Пална сидела за столом и читала наши глупые сочинения. Мы могли бы и умные писать, но времени не хватало.

– Марь Пална, – я не знал, как начать разговор. – Почему вы пошутили про двойку?

– А с чего ты взял, что я пошутила? – ответила она.

– А с того, что в журнале ничего не стояло. Я видел, когда к доске выходил, чтобы рассказать, что думаю о воровстве. А вы всегда сразу оценки записываете, чтобы не забыть. Значит, вы не просто так сказали про двойку. Это был сигнал! Шифр какой-то!

– Может быть, и так… – Марь Пална рисовала кому-то красивую пятёрку под глупым сочинением. – Я тебе двойку за внимательность поставила, точнее, за невнимательность. Но не в журнал. Даже в дневник не записала, что ты рассеянный детектив.

– А вы и не могли, – Вовка стоял такой гордый, как директор, только ещё больше гордый… – Потому что у Андрюхи украли портфель. В портфеле был дневник, который пока в полной безопасности. Если его не разорвал кто-нибудь.

– Никто не разорвал. – Марь Пална почему-то была в этом уверена. – Ищите-ищите. Я знаю, кто взял, но не знаю, куда дел. Не признаётся, хулиган. Говорит, что невиновен.

– А почему же вы сразу не сказали? – очень громко удивилась Светка, которая неизвестно откуда взялась.

– Потому что решила подождать – посмотреть, проснётся ли совесть у человека. А у него она, может, и проснулась, а заодно и страх разбудила. Если за пять минут дело не раскроете, я назову имя таинственного похитителя портфеля.

И тут я всё понял: надо бежать к охраннику! Он же наблюдает за всеми нами. Потому что в школе камеры поставили. А раз уж речь о моём портфеле зашла, да ещё о наших детективных способностях…

В общем, побежали мы к огроменному Петру Карпычу. Отчество у него такое – Карпович. Честное слово! Мы попросили видео нашего коридора показать. Когда ещё почувствуешь себя в роли всевидящего ока? Смотрим, а там, на записи, Колька в кабинет наш перед первым уроком заходит.

– Это ничего, – говорю я, – это он за лыжами приходил. Правильно, надо спортом заниматься!

Только я его похвалил, как гляжу, а на видео Колька выходит из класса. Да не только с лыжами, а ещё и с моим портфелем.

Вот, думаю, ерунда какая. На что ему мой портфель сдался? От него, кроме тяжести, никакой радости. Это когда его на плечах несёшь, чувствуешь себя Гераклом или Халком, таким зелёным, огромным и сильным!

Я люблю фильмы про Халка смотреть, тоже хочу так от злости увеличиваться и мощным становиться. Разозлиться получилось, а вот вырасти – нет. Стою я, как всегда, тощий и беспомощный. Папа меня сушёным Гераклом называет.

Мы даже досматривать запись не стали – у нас три минуты на поиски портфеля оставалось.

Мы нашли четвёртый «Б» в его кабинете. Вовка как накинется на Кольку:

– Ах, ты, портфелевый похититель! Куда задевал добычу?

А классная руководительница Кольки как раз в дверь входила. Она почему-то сразу решила, что Вовка безумный, и стала его прогонять:

– Тебе, Печенькин, учиться надо! А ты всё ерундой занимаешься!

Пока Лариса Евгеньевна (её, по-моему, так зовут) Вовке рассказывала, какой он ужасный, я с Колькой решил поговорить как мужчина с мужчиной:

– У нас, – я поправил галстук, который, вообще-то, не люблю. Но сейчас он для важности очень пригодился. – Так вот… У нас с тобой проблема есть общая.

– У тебя тоже вши? – выпучил глаза Колька.

– Что значит «тоже»? – Я на всякий случай сделал шаг назад. – Я тебе про портфель говорю! У меня проблема его найти, у тебя – отдать.

– Нет у меня никаких проблем, – Колька захлюпал носом. – Я уже его вернул. Он возле лыж в твоём классе стоит.

– А брал зачем?

– А как было не взять? Помнишь, у меня лыжи пропали? Мне Егор Кренделёв из нашего класса рассказал, что видел тебя на них вчера.

– Но ведь они – мои!

– Это я теперь знаю, а тогда не знал. Даже не поверил сначала. Потом заглянул в ваш класс – все заняты, в круг собрались, что-то там говорят, по сторонам не глядят. Зато мои лыжи прямо на меня смотрят.

Вот я и взял мои лыжи. То есть думал, что мои… А заодно прихватил твой портфель, чтобы знал, как чужое утаскивать. Я его утащил, а потом бояться стал. Что с ним делать – не мог придумать. Запер в шкаф – вон в тот, который в углу стоит. Потом мы с тобой узнали про лыжи правду. Мне совсем стыдно стало. Я хотел тебе про портфель сказать, но не мог. И так, считай, твои лыжи утащил, а тут ещё… В общем, сейчас звонок уже будет, портфель тебя ждёт. Я в него шоколадку положил. Это чтобы ты меня простил.

А я тогда Кольку уже простил. Мне его даже жалко стало. В общем, мы руки друг другу пожали и пообещали, что теперь в одной команде будем. Тем более лыжи-то так и не нашлись. Раз не нашлись, значит, Кольке лучше всех надо детективничать. Но это только мы так думали. Больше пока ничего не скажу. Кроме одного: я заболел, но честно пил все лекарства и очень ждал воскресенья. На воскресенье Вовка назначил открытие Школы смеха. Правда, в день, когда лыжи пропали, я заболел.

История пятая

Кошкам на смех

Воскресенье не наступало долго. Я даже подумал, что после субботы сразу понедельник выскочит, а воскресенье спрячет в какой-нибудь огромный мешок. Но ошибся.

И вот мы собрались у Вовки. Я принёс с собой Мурзика, Лида попугая притащила. Александр Владимирович Печенькин важно расхаживал по своей хомячьей клетке. Юрка опоздал на целый час. С порога он начал тараторить: