— Почти то же самое, — вздохнула Мишель, усаживаясь на край кровати. — Язык мой — враг мой.

— Только не говори, что нагрубила какой-нибудь высокопоставленной шишке, — усмехнулся сосед.

— Ну как шишке… — смущенно проговорила Мишель. — Королю…

Блондин присвистнул.

— Вот это да! Что ж такого нужно было сказать, чтобы вывести Его королевское Величество из себя настолько, что он приказал бросить тебя в темницу? Ты не похожа на грубиянку…

— Да я вовсе не собиралась его злить! — оправдывалась Мишель. — Всего лишь упомянула о сабле, будь она трижды неладна. Лучше бы просто домой попросилась…

— Погоди, какую это саблю ты там упоминала? — насторожился пленник.

— Золотую, которая с елочной игрушки упала, — призналась она, предчувствуя подвох.

— Игрушкой ты сейчас заколдованного принца назвала? Тот, который солдатиком сделался? — уточнил блондин.

— Не знаю, что там насчет принца, — неубедительно врала Мишель, решив, что доверять чужую тайну странному заключенному, о котором она не знала ровным счетом ничего, — не лучшая идея. — Просто солдатик. Елка упала, и сабля потерялась. Я попросила отдать. А он как разобиделся! Сказал, что казнит… Он ведь не всерьез, да?

— Ха! Еще как всерьез! — воскликнул пленник. — Ты ж у нас, оказывается, с мышеубийцей Алеком дружбу водишь! Саблю для него раздобыть взялась! — он отошел от железных прутьев, скрывшись в тени камеры, а затем плюхнулся на кровать. — Сделаем вид, что этого разговора не было. Не хочу иметь ничего общего с такой, как ты!

— Эй, ты, между прочим, тоже не просто так за решеткой оказался! — возмутилась Мишель. — Я не сделала ничего плохого! Откуда ж я знала, что между этими двоими все так ужасно? Тот говорит — мыши убили родителей, король говорит — мышей уничтожили! Кому верить? Кругом, куда ни посмотри, — одни пострадавшие!

— Что-что он там тебе наговорил? — блондин даже приподнялся, будто бы всматриваясь в Мишель. — Убили родителей? Врун несчастный! Живы его ненаглядные родители! Заколдованы, как и их сынок, но живы! В отличие от матери короля Генри! Мало того, что ему пришлось стать правителем в неполные семнадцать, так еще и корону волшебную умыкнули! Спрятали в своем проклятущем замке! А что это едва не погубило всех мышей — подумаешь, все равно! Но Его Величество справился и без короны! Такого сильного мага еще поискать надо! Так что передай своему Алеку — саблю он не получит! Пока не вернет корону!

Заколдованное королевство, короли и королевы, волшебные короны и сабли, — голова Мишель едва не взрывалась, отказываясь принимать такое количество странной, совершенно неправдоподобной информации. Сказочных слов, конечно, получилось много, но разве о такой сказке она мечтала?

«Вернее надо было желание формулировать», — мысленно вздохнула Мишель. Так-то ее жизнь действительно превратилась в сказку. Превратилась и вот-вот закончится, если она не придумает, как выбраться из темницы.

— Ладно, хорошо, — вслух успокаивала себя Мишель, обхватив виски пальцами. — Допустим, король Генри и принц Алек в ссоре. Но зачем срываться на мне? Я вообще человек посторонний и ничего не понимаю в этих их противостояниях. Должен же это кто-то понимать!

— А нечего было за саблей приходить, — буркнул из своей камеры блондин. — Сидела бы в своем детдоме, никто бы тебя и пальцем не тронул!

— Я и сидела, пока… Постой-ка! Откуда ты знаешь, что я работаю в детском приюте? Я ведь ничего тебе не рассказывала! — Мишель подскочила, как ужаленная, и припала к решетке, всматриваясь в силуэт, замерший в соседней камере.

Блондин не торопился с ответом. Видимо, понял, что выдал себя, и теперь усердно изображал бесчувственное полено.

— Эй, отвечай! — прикрикнула Мишель. — Кто ты такой и откуда обо мне знаешь?

Снова тишина в ответ. В следующий миг в дальнем конце коридора что-то звякнуло и зашуршало. Как Мишель ни пыталась выглянуть, рассмотреть, кто пожаловал в гости не выходило. Оставалось смиренно присесть на казенную кровать, замереть и ждать, прислушиваясь к легким, торопливым шагам.

Сердце колотилось. А вдруг это Мышиный король? Передумал и мчится ее освобождать? Ну нет, для этого у него есть слуги. Алек? Выбрался из шкатулки и бросился за ней, а когда сообразил, что случилась беда, пробрался в логово неприятелей и всех победил? Сердце застучало быстрее — ей вовсе не хотелось, чтобы уставшего, сероглазого Генри кто-то побеждал. Лучше бы это был не Алек!

Глава 7. Спасение

— Ой, деточка моя бедная! — горестно запричитала Уля, появившаяся из тени коридора.

Она обхватила пухлыми пальчиками прутья решетки и подалась вперед, силясь рассмотреть хрупкую пленницу. Словами не передать, как Мишель обрадовалась, увидев знакомое, обеспокоенное лицо мышиной служанки. Она подскочила к посетительнице и накрыла ее руки своими.

— Уля! — едва не всхлипнула Мишель. — Помогите мне, пожалуйста! Я же ни в чем не виновата! Скажите королю, что он… что я… — ее чувства окончательно смешались, осталась только яркая, словно первая звезда, надежда.

— Тише-тише, — прошептала служанка, огладив чуть загрубевшей ладонью щеку Мишель. От нее пахло хлебом и ванилью. — Ручки-то какие холодные. Замерзла-поди, деточка. Ну, ничего, сейчас я вот…

Убрав руки от решетки, Уля занырнула в широкий карман на накрахмаленном фартуке и, покопавшись, извлекла оттуда связку ключей. Близоруко щурясь, она перебирала отмычки, вслух возмущаясь их похожестью.

Спустя несколько долгих-долгих мгновений, служанка наконец остановила выбор на толстом проржавевшем ключе. Щелчок замка показался Мишель самым прекрасным звуком на свете.

— Бежим, милая, — скомандовала служанка, схватив ее за руку. — Надо поторапливаться. Вот, держи зернышко, — она вложила в ладонь Мишель вытянутую крупинку. — Разжуешь сразу, как из норки выберешься. Отведу тебя домой, деточка, да ты впредь будь осторожнее…

— С-спасибо, — растерянно отозвалась Мишель, сжав в руке подарок Ули. — А как же король? Не станет вас ругать за то, что вы мне помогли сбежать?

— Станет — не станет, что уж! — недовольно проворчала служанка. — Вытворил так вытворил, безобразник! Это ж надо столько времени ждать встречи, чтоб потом все перекувыркнуть в не пойми что!

— С кем это он ждал встречи? — не поняла Мишель. — И при чем тут я? Почему вы мне помогаете?

Уля тянула ее к лестнице, что виднелась в конце узкого коридора, но Мишель заставила служанку остановиться и взглянуть на себя.

— Потому что ты хорошая, добрая девочка, — вздохнула Уля, ответив лишь на последний вопрос, и отвернулась, а Мишель мысленно усмехнулась: где-то она уже слышала сказку про добрых девочек. — А еще потому, что я больше не хочу видеть, как он убивается! Вечно натворит делов, упрямец такой, а потом страдает!

— Это вы про короля сейчас? — нахмурилась совершенно сбитая с