- А что это у вас такое? - первой подступила Гамаюн, робко скосив глазки и умильно сложив крылышки.

- А ничего, - подоспела Машка. - Ты столько сожрала, что месяц можешь святым воздухом питаться. Правда, Вань?

Мне в их разборки влезать не хотелось, но в целом напарница была права: сожрав всю еду, ворона поступила не по-товарищески.

- Правда, - кивнул я. И подал напарнице кусок рыбины на пальмовом листе - посуды я хозяйственно нарвал с дрейфующей мимо пальмы, еще и кокосами разжился. - Так как продуктов у нас теперь нет, каждый питается тем, что найдет.

Машка мстительно показала вороне язык.

- Хочешь, ныряй в воду. Там рыбы много... Ах да, я забыла: ты же плавать не умеешь. Ну, может, по дну походишь, пиявок поклюёшь.

- Пиявок? Да чтобы я, птица благородного происхождения... - плот в этот момент толкнуло, и Гамаюн повалилась на доски.

- Бог шельму метит, - мстительно пригвоздила Машка.

- А всё-таки, о каких богах говорил Роман-заде?

Чувствуя приятную тяжесть в желудке, я развалился поперек бревен, подложив под голову пустую корзину. Звезды в черном бездонном небе были многочисленными и крупными, как лягушачья икра.

- А вот мы сейчас и узнаем, - бвана оторвался от созерцания реки. - Гамаюн!

Птица не повела и клювом, изображая на краю плота памятник обиде и унижению.

- Что-то тяжеловато плавсредство идет, - громко сказал наставник. - Младший гардемарин, не пора ли скинуть балласт?

- Чего изволите, хозяин? - материализовавшись рядом, ворона преданно заглянула Лумумба глаза.

- Вот то-то же, - смягчился наставник. - Роман-заде предупредил, что ты в курсе местных реалий.

- Ничего она не знает, - фыркнула Машка. - Сидела всё время на плоту и припасы жрала.

- Я не знаю? - подскочила Гамаюн. - Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В АФРИКЕ? Да я знаю, сколько пингвинов в Антрактиде! Какая температура на Северном Полюсе! Какие подвязки носит Английская королева и какого цвета подштанники у Суданского серифа! Да я...

- Или ты немедленно отрабатываешь съеденные харчи, или летишь своим ходом к Товарищу Седому и докладываешь, что тебя уволили в связи с профнепригодностью, - быстро сказал бвана, вклинившись в поток птичьего красноречия.

- Значит так, - ворона опасливо обошла Машку и уселась рядом со мной. - В Европе, после Распыления, люди отринули веру, решив, что сам человек и есть демиург. Если, приняв Пыльцу, он может творить - значит Господь, как неизъяснимая персонификация всемогущего начала, отпадает за ненадобностью. Здесь же в Африке, напротив, религия получила широчайшую поддержку. У, как вы понимаете, местных магов. А чего? Респектабельно. Солидно. К тому же, жертвы... Некоторое время новоявленные боги делили власть - запустение Египта и сопредельных стран - следствие этих разборок. Но сейчас всё улеглось. Ра и Гор ушли на Красное море - им платят дань пираты, Хатор обосновалась на Суэцком канале - берет пошлину с торговых судов. Тот обосновался в Асуане. В Каире же правит Сет. Составив альянс с Анубисом, они захапали себе чуть не половину Египта и сделались самыми сильными богами пантеона. Сет поселился в долине Гиза, избрав резиденцией легендарную пирамиду Хеопса. Фактически, бог смерти превратил пирамиду в восьмое чудо света: снаружи её украсили висячие сады, и даже на расстоянии дня пути она сверкает, как редкой красы изумруд. Внутри содержится обширная коллекция египетских редкостей: Сет, разграбив музеи и частные собрания по всей стране, свалил всё в одну кучу и теперь, как дракон, почивает на груде сокровищ... Ой, я и забыла! Вы же её обрушили... Нет больше восьмого чуда света. Нет несметных сокровищ, а саму пирамиду можно теперь увидеть лишь на гравюрах в книгах по истории... Сет, будучи богом властным и жестоким, обещал найти виновников и скормить их красным муравьям. Медленно, начиная с ног. Чтобы жертвы могли как можно дольше наблюдать. Хотя... - ворона хитро зыркнула на Машку. - Сдается мне, бога смерти могла бы умилостивить жертва. В лице молодой и относительно прекрасной девы...

- Профнепригодность, Гамаюн. И своим ходом на другой континент, - напомнил учитель, пока Машка набирала в грудь воздуха.

- Я просто предложила, - ворона лязгнула перышками.

- М-да, ситуёвина... - протянул я. - И как вести расследование в такой нервной обстановке?

- Он же не настоящий бог, - пожала плечиками напарница. - Чего с ним церемониться?

Погладив рукоять пистолета, она многозначительно изогнула бровь.

- По влиянию в этом секторе, - кашлянула Гамаюн, - Сет может сравниться с боссами Нью-Йоркской мафии. А это, я вам скажу, даже немножко лучше, чем быть богом.

- Бвана, а вдруг этот Сет и похитил мертвое Сердце? - осенило меня.

- Конечно, он точил на него зуб, - кивнула железная птица. - Поэтому и поселился в пирамиде. Но... - Кишка тонка у Сета снять заклятья двенадцати магов, - вдруг сказал Лумумба. - Мог бы - давно украл.

- Но кто-то же его спёр, - резонно заметила Машка.

- Для того, чтобы усыпить Мертвое Сердце, понадобилась сила Великой Дюжины, - мрачно возвестила Гамаюн. - И тот, кто сумел его пробудить...

- Всё было не так, - вдруг сказал Лумумба. - Не было никакой Великой дюжины, это придумали после. Шел дождь... Не дождь, натуральный потоп. Нил вышел из берегов и затопил равнину. Пирамида Хеопса была единственным сухим местом на много миль. А двенадцать заклятий пришлось ставить потому, что мы не доверяли друг другу. Не могли, не имели права доверять.

- И что? - спросила Машка. - Дальше-то что было?

- Давайте спать, - уклонился Лумумба. - Утро вечера мудренее.

Вопреки собственному приказу, наставник уселся на краю плота и стал смотреть на реку.

- В пирамиде погиб М'бвеле Мабуту, король государства Самбуру, - шепотом пояснила Гамаюн. Я тяжело вздохнул. Ну кто её за язык тянул? Прямо болезнь какая-то - выбалтывать чужие тайны...

- А кто это? - Машка подпрыгнула от любопытства.

- Мой отец, - коротко бросил наставник через плечо. - Он был тринадцатым магом.

Будто получив облегчение от того, что сказал это вслух, бвана улёгся и надвинул шляпу на лицо.

- Гамаюн. Ты на страже... - из-под шляпы донесся мерный храп.

- А почему я? - возмутилась птица. - Думаете, раз железная, мне и сон не нужен? - никто ей не ответил. - Дискриминация! По материалистическому признаку!

- Марш в Москву, - пробурчал Лумумба сквозь храп. - Сейчас же.

- Так во сколько разбудить?

Проснулся я от жары. Солнце, пекущееся в белом небе, словно желток на сковородке, развлекалось во всю. Оно лезло горячими пальцами в глаза, отплясывало раскаленными пятками на спине, насылало тучи мошкары - крупной, что твои воробьи, и злой, как собаки.