Уверенный в успехе собственных начинаний, Эф старался ободрить дочь, многозначительно ей подмигивал, улыбался да отшучивался. Последнее пугало Ях сильнее злословия иных деревенских безумцев. В конце концов она доверилась судьбе, отцу, богам, духам и Луне. Если они спасли Керта от неминуемой смерти, то какой им смысл забирать его сейчас? Глупая, глупая девочка. Она так ничего и не поняла из сказанного старухой Итуш.

Весть о чудесном исцелении Керта вмиг облетела деревню. Народ, позабыв домашние хлопоты, побежал к хижине колдуньи. Всем от мала до велика не терпелось взглянуть на героя последних сплетен и пересудов, разделивших людей на два непримиримых лагеря. Одни желали возрадоваться вместе с Ях, другие мечтали поскорее избавиться от пастуха.

У землянки Итуш случилось столпотворение. Деревенские толкались и ругались между собой. От криков и ругани заплакали младенцы на руках у матерей. Шум стоял неимоверный. Никогда такого не случалось в деревне. Эф как мог призывал к порядку, да только никто его не слушал. В сердцах старейшина приголубил посохом самого ретивого крикуна. Неожиданно шкура, закрывающая вход в землянку ведуньи, зашевелилась. Шум и крики, как по команде, стихли. Даже младенцы смолкли. Все замерли в томительном ожидании.

Собравшимся показалось, будто Керт появился прямо из-под земли. Те, что стояли в первых рядах, попятились, тесня остальных, наступая им на ноги. В толпе едва не началась давка, но Керт вовремя остановился. Он и сам испугался. И только старый многоопытный Эф не потерялся, поспешил восстановить пошатнувшийся порядок, дабы показать, кто здесь хозяин.

– Приветствую тебя, доблестный Керт, – с расстановкой пробасил старейшина, задавая тон и настроение собранию.

– Пребывайте во здравии, добрые люди, – неуверенно произнёс пастух, не зная, чего ожидать – проклятия или снисхождения.

– Смотрю, идёшь на поправку, кости срослись. Это ли не чудо? Благодари за то духов-покровителей, старуху Итуш и Ях, дочь мою. Ты ведь помнишь Итуш?

– Прости, почтеннейший. Вижу, ты добр ко мне, но никакой старухи я не помню.

– Ну, чё я говорил? Степные демоны отняли у него память. Чего доброго, отнимут не только наших овец, но и жизнь! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Эй, кто там такой умный?! Покажись! – одёрнул Эф горлопана. – Тебе слова не давали. А ты, Керт, разве не помнишь, как пас с друзьями скот, как на вас напали степняки и ты одного из них подстрелил из лука? Нас-то ты помнишь?

– Прости, многоуважаемый. Помню только удар и боль. Потом наступила кровавая тьма, и разум мой угас. Я не помню ни тебя, ни этих достойных людей.

– Ой, горе-то какое! – послышались из толпы женские причитания.

– Тише! Успокойтесь! Не голосите прежде времени! – Эф занервничал. – Если снадобья Итуш не вернули тебе память, то я постараюсь помочь делу. Ничего не бойся. Тебя никто не обидит. Ты среди друзей, потому как родился и вырос в этой деревне. Хотя ты и сирота, но всегда был для нас своим. Иначе кто бы доверил тебе общинный скот? Да и дочь моя к тебе неровно дышит. После сбора урожая обещал отдать её за тебя.

– Хвала богам и духам, ты живой! – Ях, стоявшая до этого рядом с отцом, бросилась к Керту и обняла его.

– Так ты и есть моя невеста? – Керт осторожно отстранил Ях и жестом дал понять, что нежности сейчас излишни. В его голосе девушка уловила нотки холода и отчуждения.

В страхе она попятилась, прильнула к отцу. На глазах показались слёзы.

– Ну-ну, дочка, не реви. – Эф неуклюже попытался успокоить Ях, да только ничего из того не вышло.

– Эй, люди! Чего вы ждёте? – Из толпы выскочил нечёсаный мужичонка с всклокоченной бородой и в грязной рваной шкуре, подпоясанной пеньковой верёвкой.

Щуплый, но прыткий, с зычным голосом, оборванец снискал в деревне славу баламута и подговорщика. Многие доверяли его речам, не смущая разум глубокими размышлениями. А ныне по собственной ли глупости или по корысти местный крамольник выступил против старейшины.

– Опять за своё, Сирх?! – прикрикнул на него Эф.

– Ты мне рот не затыкай! – продолжал распаляться подуститель. – А если самый умный, то скажи, как можно выжить после такого удара? Молчишь? И так ясно, ответить нечего. Дело тут нечистое. Без тёмного колдовства не обошлось. Вот, все видели, степняков привёл кнаф. А от него добра не жди. Только у кнафов есть бронзовые кинжалы в два локтя длиной! И все знают, что кнафы – колдуны. Ну, чего молчите?

– Правильно говорит! Пустомеля! Скажите спасибо духам реки, леса и старухе Итуш! – неслось из толпы.

– Кнаф привёл за собой весь этот степной сброд. Он убил Керта, забрал его дух, а тело оживил тайными заклинаниями. Теперь нам конец. Степные демоны всех нас сожрут! Нужно избавиться от пастуха, и всё тут! Пусть уходит!

Народ зашумел. Кто-то поддерживал Сирха, другие только посмеивались. Дело принимало нежелательный для Эфа оборот. Он мог лишиться не только будущего зятя, но и звания старейшины.

– Угомонись, бешеный пёс! – прокричал Эф.

Трусливый по натуре Сирх юркнул в толпу, вполне довольный тем, что семена раздора упали на благодатную почву. Люди падки до разного рода небылиц.

– Кого вы слушаете?! – Эф вновь пошёл в наступление. – Да, согласен, рана смертельная. Да только вы маловеры! Как могли усомниться в могуществе наших покровителей?! И не стыдно вам?! Как могли поверить в чушь этого безумца?! Вы посмотрите на него! Весь в рванине, хозяйство развалил, живёт одними подачками! Его самого следует выгнать прочь.

– Послушай, Эф, – взял слово Рат, уважаемый в деревне охотник. Никто не мог упрекнуть его в робости или лености. – Может, Сирх и глуп, не спорю. Но и ты видишь, дело тёмное. Да и кнаф в наших краях появился не к добру. Пастуху здесь не место. Пусть уходит.

Толпа одобрительно загудела. Никто не решился перечить Рату. Конечно, лишний работник и воин не помешает, но спокойствие дороже. Жизнь в деревне устоялась, и любое изменение может только навредить. Некоторые просто побоялись сказать слово поперёк, поскольку считали Рата вполне достойным заменить Эфа. Ссориться с ним никто не хотел. Впрочем, как и вмешиваться в его скрытую борьбу с Эфом.

– И ты туда же?! Ну да, теперь понятно. Да только молод ты ещё со мной тягаться! Каши мало ел! Поди, молоко на губах не обсохло! – вспылил от досады старейшина. – Неблагодарные дикари! Иного ожидать от вас и не приходится. Будь по-вашему.

Невольно с уст Ях сорвался сдавленный крик. Керт вздрогнул.

– Но, – продолжил Эф, – не спешите радоваться. Предположим, в пастуха вселился степной дух. Если так, то изгоните его.

– Правильно! – поддержали вождя из толпы.

– А кто изгонит? Ты, что ли? – насмехался Сирх.

– Не я. Но и не ты, пустобрёх. В бесконечных распрях и заблуждениях вы позабыли заветы отцов, попрали мудрость патриархов. – Эф лукаво усмехнулся. – Разве пещерный старец умер?