Ударяю его локтем в нос – не слишком сильно, чтобы не сломать, просто намекаю, что лучше меня отпустить. И он отпускает, вытирая кровь тыльной стороной руки.

– Ты только что ударила старшего по званию…

Отодвигаюсь подальше.

– Вообще-то, меня еще не зарегистрировали, так что ты мной не командуешь. Я не ранена, не в состоянии шока и не давала разрешения себя трогать.

Вдруг моего затылка касается дуло. Я застываю в неподвижности.

– Помощь нужна, Хоторн?

Боец хмурится еще сильнее, отодвигает меня за свою спину, отводя оружие в сторону.

– Убери винтовку, Гилад!

Выполнить приказ второй солдат не успевает – Дюна его обезоруживает, потом отсоединяет термоядерный зарядник из-под рукоятки винтовки, выводя ее из строя. Убирает зарядник и возвращает винтовку хозяину.

– Задержали кого-то из бойцов Врат Зари?

Самоуверенный тип с невероятными глазами почтительно встает перед Дюной навытяжку, ведь мой ментор – перворожденный.

– Мне ничего не известно о пленниках, патрон.

– Назовите себя, – приказывает Дюна.

– Меч Хоторн, 11–171971. – Он называет только Удел, свое имя и порядковый номер. Фамилии после прохождения обработки лишают. С тех пор его связь с семьей разорвана, он принадлежит Уделу, которому поклялся хранить верность.

– А вы? – Дюна смотрит на того, кто тыкал в меня винтовкой.

Парень убирает визор. Он выглядит не старше меня, но у него на лбу, носу и обеих щеках белеют шрамы.

– Меч Гилад, 25–135472.

– Ваш возраст?

– Девятнадцать, патрон, – хором отвечают солдаты.

Через насыпь тлеющих обломков к нам перелезают и другие солдаты.

– Как давно вы находитесь под опекой Удела?

– Я совершил Переход в десять, патрон, – отзывается Хоторн.

– Как и я, патрон, – вторит ему Гилад.

Дюна кривит в усмешке губы.

– Второрожденные солдаты все молодеют и молодеют… Выходит, в семьях вас побаивались?

Вопрос риторический, но Гилад все равно отвечает:

– Ага. Мы же жуткие монстры, патрон. – И скалится кривыми зубами.

Хоторн отводит взгляд, прислушиваясь к гарнитуре, а потом снова поворачивается к Дюне.

– Транспорт уже в пути. Он подберет вас здесь и доставит в Удел Добродетели по приказу Просветленного Боуи.

– Я буду сопровождать Розель на пункт обработки. Ей предстоит произнести речь…

Хоторн протестующе поднимает ладонь.

– Ответ отрицательный, патрон. Вам надлежит незамедлительно отправиться в Удел Добродетели, таков приказ. Транспорт второрожденных уже направляется за Розель Сен-Сисмод.

Над нами появляются и начинают быстро снижаться два корабля. Открываются двери, превращаясь в трапы, ведущие в недра воздухолетов. Прижав винтовку к груди, Гилад идет к одному из транспортников. Хоторн трогает меня за локоть, но увидев, как я смотрю на его руку, тотчас ее убирает.

– Нам пора, Розель.

– Стойте! – раздается голос Дюны, и я обращаю к нему безрадостный взгляд. – Дайте нам минуту, – просит ментор.

Кивнув, Хоторн отходит в сторону, чтобы оказаться за пределами слышимости.

Дюна меня обнимает. Даже висящая в воздухе пыль не мешает ощутить запах сандалового дерева. Раньше он никогда меня не обнимал. Закрываю глаза, пряча слезы.

– Помнишь имя, которое я назвал? – тихо спрашивает Дюна.

– Да.

Объятия становятся крепче.

– Розель, мне нужно тебе кое-что сказать, – чуть слышно говорит он. – Уолтер не просто мой второрожденный брат, он мой старший брат.

От удивления я распахиваю глаза и разжимаю руки.

– Теперь ты знаешь мою тайну, – продолжает Дюна. – Отыщи меня, когда понадоблюсь. Я тебя не брошу.

От потрясения не могу выдавить ни слова. Дюна целует меня в лоб, а я почти не реагирую. Ментор выпрямляется и бросает взгляд мне за плечо.

К нам подходит красавчик-солдат.

– Хоторн, – говорит ему Дюна, – если с ней что-нибудь случится, я буду считать виновным тебя.

– Вас понял, патрон. Позабочусь, чтобы она добралась до места назначения.

Я хватаюсь за Дюну и припадаю головой к его плечу, а потом отпускаю его, делаю один неуверенный шаг назад, второй… Перед глазами все размывается, и мы с Хоторном направляемся к ожидающему транспортнику. Красавчик с винтовкой в руке шагает рядом, озираясь в поисках врага.

У трапа Гилада окружает отряд бойцов. Все они примерно мои одногодки, но из глубин их глаз смотрят тысячелетние души.

– Пока я не вернусь, ты отвечаешь за подразделение, Гилад! – кричит Хоторн, стараясь перекрыть шум двигателя.

Гилад грозно улыбается отряду.

– Итак, детишки! – ревет он. – Это просто спасательная миссия. Вперед – ищем выживших Мечей и вызываем мед-дроны.

Хоторн вежливо указывает на трап:

– После тебя, Розель.

Я всхожу на борт, оглядываясь через плечо на единственного человека, который по-настоящему меня любил.

В сером салоне транспортника вдоль стен и посередине выстроились ряды сидений. Корабль пуст, на борту только пилот и мы с Хоторном. Выбираю место поближе к трапу. Хоторн пристегивает меня ремнем безопасности и устраивается напротив.

В открытую дверь видно Дюну в сопровождении отряда перворожденных офицеров в белоснежной форме, покрытой серой пылью. Они и не подозревают, что коммандера Кодалина на самом деле зовут Дюна Питс, он третьерожденный, самозванец. А как иначе, если его брат второрожденный офицер? Кровь гудит от ужаса. Золотистая метка в форме меча, горящая на руке Дюны, – подделка. Если об этом разнюхает кто-то из тех офицеров, они казнят его, не сходя с места. По всем заповедям Республики он вообще существовать не должен. В законе о рождении исключений немного: считается расточительством тратить ресурсы на третьего ребенка. Только Просветленным, которые обязаны иметь двоих детей, дозволяется произвести на свет больше потомства, и только в исключительных обстоятельствах. Наша с Габриэлем мать может родить третьего, лишь если кто-то из нас с братом умрет. При этом специальное разрешение запрашивается по официальным каналам. Такое случается, но редко. Выявлением и устранением нарушителей закона занимается целое подразделение правительства под названием «Ценз». Их власть почти беспредельна. Я вздрагиваю. Никогда и никому не расскажу, чем со мной поделился Дюна, иначе его выследят и убьют.

Но если Уолтер – второрожденный, кто же первенец?

– Как ты? – спрашивает Хоторн.