Вангелия замерла на пороге – так, будто следующий шаг ей предстояло сделать в пропасть. На лице ее застыло выражение то ли ужаса, то ли счастья.

«Да ведь она никогда не слышала музыки! – догадалась Ольга. – Во всяком случае, такой».

– Ты тоже научишься так играть, – тихо сказала она Вангелии.

– Я?!

Теперь в ее голосе послышался страх.

– Конечно, – кивнула Ольга. – Если хочешь, останься здесь. Посиди, пока я подготовлю тебе место в спальне.

Вангелия не ответила. Ольга взяла ее за руку, ввела в класс и усадила на стул в углу. Когда она обернулась, уходя, то страха на лице Вангелии уже не было. Оно было такое, какое бывает у всех юных девочек, когда они воображают себе свое будущее счастье: первый бал или поцелуй прекрасного принца… Ольга и сама когда-то воображала себе нечто подобное.

Она встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Все эти наивные мечты давно прошли. Не мечтать надо, а научиться противостоять ветру жизни, его ледяному дыханию.

А Вангелия, может быть, представляет сейчас того самого всадника, который спас ее от смерча.

Ольга потихоньку вышла из класса и прикрыла за собой дверь.

– Д-о-м… Т-р-а-в… Травка! – радостно произнесла Ванга.

– Трава, Вангелия, – поправил учитель. – Не травка, а трава. Дальше.

Ванга снова положила руки на страницу книги – большой, с выпуклыми точками, похожими на следы булавочных уколов.

– Ц-в-е-т-к-и… – проговорила она вслед движению своих пальцев.

– Будь внимательнее. Не придумывай лишние буквы.

Снежана, сидящая рядом с Вангой, презрительно процедила:

– Травка, цветки… Корчит из себя!

– Снежана, не мешай, – сказал учитель. – Вангелии трудно, она только учится читать по Брайлю.

Что Снежана терпеть не может, когда ей делают замечания, было известно всему классу.

– А мы все должны слушать, что она бормочет? – сразу вспыхнула она.

– Снежана, мы на уроке! – попытался одернуть ее учитель.

– Вот и пусть другим не мешает. Слушать ее противно!

Ольга поспешно встала из-за отдельного стола, за которым, как положено воспитательнице, сидела во время уроков.

– Снежана, успокойся, пожалуйста, – сказала она, подходя к парте. – Вы все здесь учитесь. И все вы равны, несмотря на то, что кто-то лучше читает, кто-то хуже, а кто-то и совсем еще не научился.

– И вы тут как тут! – Снежана вскочила. – Как же, все равны! Только у вас есть любимчики, а есть такие, как я!

– Ну что ты? – Ольга протянула руку, чтобы погладить строптивую девочку по голове. – Почему ты считаешь, что я отношусь к тебе не так, как к другим?

Но не успела Ольга коснуться Снежаниных волос, как та резко ударила воспитательницу по руке и закричала:

– Отстаньте от меня!

Она махала руками так беспорядочно и отчаянно, что лишь чудом не задевала сидящую рядом Вангу. Ольга попыталась схватить Снежану за руки, но та отшатнулась и вдруг… вцепилась Ольге в волосы! Ольга настолько не ожидала подобного, что не смогла сдержать вскрик.

– Снежана, что ты делаешь?! – закричал учитель.

Он тоже попытался схватить воспитанницу за руки, разжать ее пальцы. Куда там! Снежана дергала Ольгу за волосы с такой силой, что было непонятно только одно: почему воспитательница не кричит от боли?

Весь класс замер в испуге. Даже мальчишки не знали, что делать. Они слышали, что происходит что-то странное, даже страшное, но что именно, конечно, видеть не могли и догадаться не могли тоже – слишком уж необычно все это было.

Не могла этого видеть и Ванга. Но по тому, как она вскочила, как сразу, безошибочно протянула руки к Снежане и схватила ее за запястья, – могло показаться, что она все отлично видит.

– Не злись из-за меня! – закричала Ванга.

Наверное, это оказалось такой неожиданностью, что Снежана разжала пальцы.

– Из-за тебя?! Много чести! – воскликнула она.

Ольга мгновенно отшатнулась от нее и, по-прежнему не произнося ни слова, поправила растрепавшиеся волосы.

Едва не опрокинув стол, Снежана бросилась к выходу из класса. Вангу она при этом вот именно опрокинула – та, вскрикнув, упала на пол.

– Не лезьте! Не ходите за мной! – закричала Снежана.

Громко захлопнулась за нею дверь. Ольга склонилась над упавшей Вангой, помогая ей подняться.

– Ты ушиблась? Да? – спрашивала она.

Сердце у нее билось так, что чуть из горла не выскакивало. Всего она ожидала от этой девочки – Снежана была так же своенравна, как умна, – но все-таки не такого!

– Я ничего, – сказала Ванга, поднимаясь с пола. – Что мне сделается?

Класс гудел растерянно и взволнованно.

– Ольга, вам надо выйти, – тихо, почти на ухо сказал учитель. – Поправить прическу. Вообще – прийти в себя.

– Да. Да-да, – поспешно ответила Ольга.

На душе у нее было горько, и она понимала, что прическа наверняка выглядит ужасно, но выйти из класса ей надо было не поэтому.

Ольга вошла в спальню девочек поспешно – почти вбежала. Больше всего она боялась, что Снежана бросилась куда глаза глядят, а не направилась по привычному пути, на котором ее не подстерегают опасности.

К счастью, страх оказался напрасным – Ольга вздохнула с облегчением, увидев одинокую фигурку на кровати. Снежана сидела, обхватив себя руками за плечи. Косынка, которую она всегда повязывала туго и низко, сейчас сбилась на сторону.

– Можно, я присяду? – спросила Ольга, подходя к ее кровати.

Снежана не вздрогнула, не вскочила. Кажется, она даже не удивилась тому, что воспитательница появилась рядом с нею спустя всего несколько минут после безобразной сцены в классе.

«Она в самом деле умная, – подумала Ольга. – И горе у нее от ума…»

– Что вы спрашиваете? – резко бросила Снежана. – Вы же здесь командуете.

– Я не командую. – Ольга присела рядом с ней на кровать. – Я знаю, как это больно, когда тобою кто-то хочет командовать. Когда приходится чувствовать себя слабой.

– Я не слабая! – с прежней резкостью ответила Снежана.

– Да, ты сильная. Но когда мы помогаем друг другу, то становимся еще сильнее.

– Не знаю…

Впервые в голосе Снежаны вместо злости прозвучало что-то похожее на растерянность. Это был очень маленький успех, но Ольга и ему обрадовалась.

– Вот я, например, – сказала она, – в детстве чувствовала себя слабой и очень от этого страдала. Но потом узнала многих людей, которым было гораздо тяжелее, и мне стало стыдно за себя. Да, стыдно, – повторила она. – Я поняла, что стыдно думать о своем несчастье. И что, оказывается, не просто относиться к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. Но когда понимаешь это, становится как-то… ясно жить. И знаешь, сразу ушла вся злость, которая во мне жила.