А если в надежде, что после совершеннолетия беглянки наследство само упадёт ему в руки, утруждаться не станет, так даже лучше.

Моё дело продержаться до той поры в герцогском доме, а уходя — выпросить рекомендательное письмо. Якобы для устройства в столице или же снова в Меровене. Там по обстоятельствам погляжу. Главное, получить бумагу, где говорилось бы, что Тьери Сиран был честен, послушен и служил исправно. И пусть тогда попробует подать в суд! Может, влияния выиграть процесс у Дланей и хватит, но должен же он понимать, что станет посмешищем всей Сорренты, если выяснится, что полгода искал воспитанницу у себя под носом и леди от лорда отличить не смог?

А ещё — хотя это из разряда девичьих мечтаний — вдруг удастся добыть на герцога какой-нибудь компромат? Тётя наверняка сообразит, как применить его с максимально убойной пользой.

Но «побег сиротки в отчаянии» будем скрывать как можно дольше, так что ещё хотя бы пару дней отдохну в горячке.

С конями мы угадали.

Желание посетить завод знаменитых меровенцев его светлость герцог Ульфрик изъявил уже на следующий день. Заявился в сопровождении пары сабельников и невзрачного, похожего на линялую галку секретаря и забарабанил в дверь. Верна, привыкшая к мирному безоблачному быту провинциального городка, открыла — и едва не провалила весь наш план в зародыше.

Потому что я, как раз надевшая принесённую Тодом одежду его племянника и примеривавшаяся к башмакам, столкнулась с герцогом в прихожей нос к носу.

С перепугу и от неожиданности чуть не присела в реверансе и лишь в последний момент спохватилась, что надо кланяться.

Герцог скользнул по мне взглядом и небрежно бросил:

— Кто такой?

Показала из-за спины кулак прикрывшей ладошкой рот Верне и отрапортовала, стараясь сделать голос пониже:

— Тьери меня звать, Тьери Сиран.

— Сиран? И откуда ты такой? И зачем здесь?

— Из деревни Сиран! Я при конезаводе.

— При заводе? Мм-м… Подожди тут, — отдал приказ герцог.

И как ждать, если он сейчас меня навещать пойдёт?

— Понял, слушаюсь! Только на минуту отбегу, — заскребла я по полу ногой. Надеюсь, не придётся объяснять, куда я собралась, сам догадается.

Герцог поморщился. А я поклонилась — и дунула в сторону кухни. Оттуда есть проход в гостиную и жилую часть особняка.

Но, выходит, он меня не узнал?! Пусть в полутёмной прихожей после солнечного утра… но всё равно не узнал! Это крошечная, но первая победа.

Тётя задержала герцога ровно настолько, чтобы я успела натянуть парик и рубаху и прикинуться лежащей на смертном одре тушкой дохлого опоссума с полотенцем на лбу. Дышать я боялась. Сердце колотилось как бешеное… но пронесло. Потоптался, побуравил меня глазами — и вышел вон.

Соорудив на всякий случай под одеялом валик и украсив тот париком, помчалась назад в прихожую. Хорошо или плохо то, что герцог мной заинтересовался? Очевидно, он ждёт, что мальчишка выболтает то, что скрывают хозяева. Ну-ну…

Только леди Анель меня с герцогом не отпустила. Сказала, что тоже собирается на завод и Тьери поедет с ней. А пока закладывают ландо,[2]не выпьет ли его светлость бокал вина? Знаменитого чёрного меровенского?

Вино и вправду было дивным и дорогим, с необыкновенно богатым букетом. Поражённая тётиным гостеприимством, я захлопала глазами… и хлопала бы долго, если б не вспомнила, что именно этот, звавшийся гагатовым сорт винограда, из которого изготовлялся тёмный, с рубиновым отсветом напиток, дико привлекает пчёл. Поэтому пасеки никогда не располагали рядом с гагатовыми виноградниками. Зато на подъезде к конезаводу, там, где дорога петляла между клеверными лугами, стояли ряды ульев. Ай да коварная леди Анель!

Гм, а ведь герцог ещё и одет в чёрное. Кто сталкивался с пчёлами, знает, что светлые тона действуют на них успокаивающе, а вот волосы, мех и чёрный цвет эти насекомые не любят. А у лорда Паука и коляска чёрная. И кони вороные. Определённо, ехать с ним вместе чревато.

Горные пчёлы не обманули наших ожиданий. Известно, что стоит ужалить единственной пчеле — и остальные воспринимают укус как сигнал к атаке. А герцог, не понявший, отчего это вокруг него загудел и закружился чёрный смерч, стал ещё и отмахиваться руками. Я даже забеспокоилась — ведь искусают, опухнет, разозлится, тогда всем головы не сносить.

Тётя философски пожала плечами:

— Увы, иногда милая беспомощность не помогает, а только провоцирует. Но нас же невозможно обвинить в том, что мы подговорили пчёл атаковать представителя Короны?

От клеверных полей Длани со свитой удалялись ударным галопом. Впереди, дезертировав перед натиском перепончатокрылых, выпятив зады летели пригнувшиеся к гривам сабельники. Пыль так и стелилась из-под копыт… Следом, подпрыгивая на ухабах, мчалась запряжённая парой вороных чёрная коляска, в которой героический секретарь пытался прикрыть патрона своим телом. Тела не хватало… Кучер без конца оборачивался и погонял коней.

Мы широкой рысью спокойно, чтобы не попасть в полосу поднятой пыли, ехали сзади. Тётя, усмехаясь, обмахивалась букетиком мяты…

Чёлка без конца падала мне на глаза, и вообще от непривычной лёгкости головы с растрёпанными ветром волосами казалось, что и внутри оной гуляет сквозняк.

И мне уже, увы, определённо не было скучно.

Я никогда не повторяю сплетен, так что запоминайте с первого раза.

Закончилась гонка закономерно — герцогский кортеж пролетел мимо нужного поворота и помчался дальше, к лежавшему за холмом тренировочному кругу. А что? Пусть себе скачут — там и набегаться можно, и удобно развернуться, когда носиться надоест.

А у нас будет достаточно времени, чтобы переговорить с управляющим — господином Арно — и подготовиться к встрече дорогих гостей.

В принципе, на случай, если пчёлам не приглянется герцог или погода будет нелётной, тётя подстраховалась, заранее послав указания относительно нашего визита. Но лучше проследить за всем самим. Надёжнее.

Господин Арно покосился в мою сторону, заморгал, открыл было рот — и тут же захлопнул, встретив твёрдый взгляд леди Анель и вспомнив переданные утром распоряжения. Тётя нежно улыбнулась и громко, на весь двор, произнесла стальным голосом:

— Кому случайно почудится, что они узнают кого-то из присутствующих, не стоит этого показывать. Приехавшего со мной мальчика зовут Тьери Сиран, он сирота, работающий у вас на конезаводе помощником тренера.

Господин Арно и конюх, как раз заводивший лоснящегося и сияющего на солнце бодрого Фарша в демонстрационную леваду, дружно закивали. Почему-то с тётей Анель никто никогда не спорил. И я даже знала, почему. Себе дороже. При всей порядочности и справедливости по отношению к работникам, разгильдяйства или предательства тётя бы не простила. Зато и верность награждалась достойно.