А Эл тем временем дошла до Регнера и положила руки ему на грудь.

– Ого, крепкий парень. Меня зовут Эльза. Для тебя Баунти. Знаешь, почему? Потому что только со мной ты сможешь испытать по-настоящему райское наслаждение, – переходя на шёпот, протянула подруга, потянувшись губами к уху профессора.

Я простонала, а Эдди бросился оттаскивать Шоколадку от слегка ошарашенного Регнера. Ну, зато теперь не я главная шлюха и позорница нашей академии. С почётом уступаю это место Эльзе!

– Эльза, какого хрена, – забрасывая себе на плечо сопротивляющуюся Шоколадку, прорычал Эд. – Прости, Йенс. Ника, позаботься о госте.

И Эдди уволок куда-то совершенно невменяемую Эл.

Когда визг негодующей Шоколадки стих – уж не знаю, как брату удалось угомонить подругу – в столовой повисла давящая тишина, а я по-прежнему не могла пошевелиться, не говоря уже про заботу о госте. После истерики руки не хотели меня слушаться, а ноги будто приросли к полу.

– Ей парень изменил, – почему-то захотелось оправдать подругу.

– Бывает, – ответил мой будущий начальник.

Я попыталась встать, но с первого раза не вышло.

– Сиди, Ника, – как-то даже по-доброму предложил профессор Регнер. Хотя предложение всё равно звучало скорее как приказ.

Профессор прошёл к бару и по-хозяйски достал бутылку из мини-холодильника, взял со стойки два бокала, налил в них белое вино и двинулся в мою сторону. Поставив передо мной бокал, произнёс:

– Выпей, Ника.

И снова приказ, но я даже не подумала ослушаться. Взяв бокал, осушила его одним махом. Приятное тепло расползлось по телу, от живота в конечности и мой несчастный мозг.

– Ещё? – спросил Йенс.

– Да, пожалуйста.

Профессор вновь налил в бокал вино и поставил его на стол. На этот раз я не стала пить залпом, а сделала небольшой глоток. Набрав в лёгкие побольше воздуха, выдохнула:

– Простите.

Профессор внимательно посмотрел на меня, а я продолжила:

– Простите за то, что оскорбила вас, и простите, пожалуйста, Эльзу. Ей сейчас нелегко. А коллоквиум она обязательно сдаст в среду. Я прослежу.

– Ты всегда берёшь на себя ответственность за поведение своей подруги?

– Я не беру, просто у неё больше никого нет, и я…

– Родители?

– Что – родители? – не поняла я.

– Родители у неё есть?

– Да, есть, живут в столице.

– Ответственность за поведение и успехи в учебе должны нести в первую очередь родители, не так ли? Если уж сам эстад не в состоянии.

– Я не знаю, у меня их нет.

– И мне очень жаль, – неожиданно искренне ответил профессор. – Но у тебя есть брат, который, насколько я знаю, пытался тебе их заменить, и довольно успешно, что очевидно. И, разгребая промахи своей подруги, ты рискуешь причинить боль самому близкому тебе человеку, который очень многое для тебя сделал.

На глаза набежали слёзы. Ведь он прав. Когда восемнадцать лет назад на нашу планету напали захватчики из другой планетарной системы, мне было два года, Эдди – четырнадцать. Дядя Макс, будучи тогда главным советником Лидера Ренхена, организовал эвакуацию, но вывезти смог только несколько десятков женщин и детей, все остальные погибли. Мама с папой были военными и участвовали в организации эвакуации, поэтому мы с Эддоном остались без обоих родителей сразу, круглыми сиротами. Так делегация из сорока трёх женщин с детьми, во главе с дядей Максом, стала первыми беженцами, которых приютили на Герехтайте.

Случай с нападением стал первым и единственным за всю многовековую историю существования Миита, и правительством Герехтайта было принято решение о необходимости объединения всех населённых планет с целью обеспечения должной защиты от межгалактических захватчиков.

Герехтайту было очень легко получить лидерство в новообразующемся содружестве. Даже с Магитаром, планетой магов, проблем не возникло. Ведь у Герехтайта огромные запасы продовольствия, выращенного на своих плодородных землях, в то время как остальные планеты испытывают явные затруднения с провизией.

Испытывали.

Теперь же Герехтайт их обеспечивает. А всё дело в том, как образовалась наша планета. Изначально это был просто шар, состоящий из раскалённой айи, подогревающейся от герехтайтского ядра. Со временем на липкую горячую айю налип космический мусор и грязь. Всё это перегнило, и образовалась вечно-тёплая и очень плодородная почва. Ну а дальше всё было, как и везде – появились микроорганизмы, бактерии, водоросли, насекомые, и так далее.

Через восемь лет после нападения на Ренхен связи между десятью планетами Миита были налажены окончательно. Стало понятно, что эта торгово-оборонительная схема работает, были открыты инопланетные границы, герехтайтский язык объявлен межпланетным, и его изучение стало обязательным во всех миитских школах. Появились новые организационные структуры в управлении планетой и Миитом, в том числе и консульский отдел, и Планетарный Совет представителей инопланетных рас, на котором дядя Макс до сих пор представляет наши интересы, несмотря на то, что нас, ренхенцев, осталось всего несколько десятков, да и планета заселена неизвестными захватчиками.

А когда в академии восемь лет назад появилась специализация «консул», я сразу поняла, что хочу получить диплом по этой специальности, и теперь иду к своей мечте.

Хорошо, что на Миите все расы очень похожи друг на друга. Видимо, таким был замысел Великого Инопланетного Разума. Есть незначительные отличия, но они практически незаметны невооружённым глазом. Например, магитарианцы выше и худощавее других, у всех торогцев поголовно светлые волосы одного тона, боросцы с головы до ног покрыты мелкими волосками, включая лицо (это, пожалуй, самая заметная отличительная черта среди всех рас, и, стоит признать, не самая приятная, хотя у гаскилотов с Герехтайта всего по три пальца на каждой ноге, что тоже не вызывает особых симпатий). Если бы ренхенцы ещё и внешне отличались от герехтайцев, любезно согласившихся предоставить несчастным убежище, то наша жизнь точно превратилась бы в ад.

Эдди действительно пришлось очень тяжело и без визуальных отличий от местных жителей. Конечно, помогал и дядя Макс, и женщины, которым повезло оказаться вместе с нами на «счастливом» космолёте. Так у нас появилась и тётя. Тётя Элиза. Она умерла пять лет назад, не дожив два года до того, как Эдди окончил академию. Она так мечтала побывать на вручении ему диплома… Когда Эд поступил в НИА, ему приходилось каждый день тратить огромное количество времени на дорогу, и в итоге он очень мало бывал дома, занимался по ночам! Я училась в начальной школе, и остаток дня со мной проводила тётя Элиза. К моменту её смерти мы с Эддоном уже уехали из выделенной ренхенцам зоны в столице Герехтайта и обосновались здесь, в Старде, на съёмной квартирке недалеко от академии. Эдди тогда нашёл неплохую подработку, чтобы оплачивать жильё. Мне кажется, что все десять лет учёбы он почти не спал.