Из близких родственников у Мирославы были две родные тетки – Виктория и Зая, вернее, Зоя и двоюродный брат, которого Морис еще не видел.

У тети Виктории был муж. У тети Зои муж погиб, как тогда говорили, при исполнении интернационального долга. Брат Мирославы, кажется, пошел по стопам отца, хотя, может быть, и не совсем так.

Морис знал, что после защиты диплома Мирослава какое-то время работала следователем. Однако она быстро отказалась от этой затеи по трем причинам, как сама объяснила Морису.

Во-первых, Мирослава не любила выполнять приказы, предпочитая жить собственным умом.

Во-вторых, женщине в мире мужчин трудно, а в России почти невозможно, дослужиться до генеральских звезд.

А в-третьих, ей не нравилось само слово – служить.

Морис ответил на ее признание шуткой: действительно, есть служебные собаки, но кто видел служебных котов?

Мирослава пренебрежительно фыркнула. Она и впрямь была котом, вернее кошкой, которая ходит сама по себе.

– Знаешь что, – парировала она лениво, – мужчины, по-моему, в большинстве своем похожи на… собак.

– Что вы имеете в виду? – внезапно смутился Морис.

– Они хорошо поддаются дрессировке.

– Что?! – Морис собрался возмутиться, но, заметив в глазах Мирославы веселые искорки, махнул рукой.

Мирослава расхохоталась, не в силах больше сдерживать рвавшийся наружу смех.

– Вы неисправимы, – притворно вздохнул Морис.

– Это плохо?

– Не знаю, – улыбнулся он и, став серьезным, добавил: – меня лично устраивает.

– Морис! Ты прелесть!

– Неужели?

– Честное благородное!

… За окном продолжал сыпаться снег, но солнцу удавалось временами пробиваться сквозь облака и тогда снежные хлопья превращались в лепестки кремово-розовые, сливочно-серебрянные, серебристо-голубые…

Ветви деревьев и кустарников давно превратились в махровые кисти. Порой к ним прикасался ветер, и вниз летели серебряные искры снежной пыли, становясь золотыми в желтом свете фонарей.

Тончайшей морозной вязью мерцали на окне январские узоры.

Густая шуба снегопада скрыла следы на дорожке.

Дон свернулся клубком на коленях Мориса и продолжал сладко мурлыкать во сне.

Рабочий день детективного агентства «Мирослава» был в самом разгаре.

Миндаугас за все это время не пропустил мимо ушей ни одного слова клиентки.

Мысленное путешествие по прошлому не мешало ему внимательно следить за настоящим.

Стараясь не разбудить кота, Морис поднялся, переложил Дона на диван и укрыл пушистым пледом. Кот глубоко вздохнул, но глаз не открыл и царства Морфея не покинул… Может быть, ему снилось лето и разноцветные бабочки, а может – печенка, которую Морис собирается приготовить ему на ужин.

– Я слишком долго рассказываю, – неожиданно спохватилась Замятина, – но, понимаете, мне просто необходимо сделать это. Без предыстории вы можете понять все не так.

– Продолжайте, Марина Ивановна, – мягко сказала Мирослава.

– Спасибо. Я… Ах, да, вспомнила. Мать согласилась ни во что не вмешиваться.

Однажды мы возвращались с Львом Наумовичем из театра. У него было великолепное настроение. И я, как бы невзначай напомнила ему, что у меня скоро день рождения.

– Я не забыл, Мариночка, – откликнулся он, – ты хочешь какой-нибудь определенный подарок?

Я ответила, что дело не в этом, просто я хочу пригласить своих родных.

Лев Наумович сказал, что это мое полное право, и я могу приглашать, кого пожелаю.

В этот же вечер я позвонила Ленке и пересказала разговор с мужем.

Ленка искренне обрадовалась и попросила приехать утром.

Сначала я зашла к матери, но она наотрез отказалась принимать участие, как она выразилась, в спектакле. И мы расстались недовольные друг другом.

Я поднялась этажом выше и позвонила. Дверь распахнулась сразу, словно Ленка поджидала меня в прихожей.

Выслушав меня, подруга сказала, что если я приведу в гости одного двоюродного брата, то выглядеть это будет очень подозрительно.

Я была вынуждена согласиться с ней. Мои планы рушились, и сердце обливалось кровью. В отчаянии я заявила Ленке, что уйду от мужа.

– Ну и дура, – спокойно произнесла она, закурила и пододвинула пачку сигарет мне.

Минуты две мы курили молча, а потом Ленку осенило. Она затушила окурок, весело рассмеялась и сказала, – Маринка! У меня потрясающая идея!

Суть ее заключалась в том, что Сергей – мой брат, а Ленка – моя подруга и невеста брата.

– Понимаешь! – воскликнула Ленка, – в этом случае ни у кого не возникнет никаких подозрений! Брат является к сестре со своей невестой! Вопросов нет.

– Но, Лена, я люблю Сергея, а он любит меня, – слабо запротестовала я.

– Ну и любите себе на здоровье! Кто вам мешает?

– А как же ты? – растерялась я.

– Что я? – Ленка передернула плечами.

– Ну… – я не знала, что сказать.

– Для тебя стараюсь, – выручила меня Ленка, – подруга ты мне или нет?!

– Подруга, – согласилась я, – но ты не можешь пойти на такую жертву! То есть я не могу тебя в это впутывать!

– Да брось ты! – махнула она рукой. – Подумаешь, подыграть подруге…

Я молчала. Ленкино предложение было заманчивым, но что-то мешало мне согласиться. Возможно, я ревновала Сережу, хотя знала, что Ленке он абсолютно безразличен.

– Ну, решайся, – сказала Ленка, вытаскивая из пачки вторую сигарету.

– Лена, я боюсь, – вырвалось у меня.

– Ерунда, – отозвалась она пренебрежительно.

И вдруг неожиданно спросила:

– А если бы мне нужна была твоя помощь, ты бы отказала?

– Ну что ты, Лена! – горячо воскликнула я, – конечно, я помогла бы тебе.

– Вот видишь, – довольно улыбнулась подруга, – будем считать вопрос решенным.

Оставалось уговорить Сергея.

Сначала он, как и я, сомневался, говорил, что это бессовестное вранье не доведет нас до добра.

Но Ленка уломала и его, – если ты любишь Маринку, то на все согласишься, а если она тебе до лампочки…

– Я ее люблю, – упирался Сергей, – но ведь она может развестись и исправить свой необдуманный поступок.

– Больно ты умный, – усмехнулась Ленка. – Разойдется она, поженитесь, и на что будете жить? На твои крохи?

– Живут же люди! – не сдавался Сергей.