свободное место и уселся есть. Остывшая овсяная каша и подсохший дешевый сыр действительно были так себе, а эту противную пленку, покрывавшую чуть теплое какао, Войт терпеть не мог еще с детства, но лучше хоть такая еда, чем вообще никакая. Главное, снова не отравиться – в третий раз за один месяц!

Сосредоточившись на трапезе, Роберт старался не думать об охранниках, стоявших у него за спиной и, возможно, даже державших его на мушке. Надо побыстрее съесть эту гадость, чтобы можно было вернуться в камеру и, наконец, вырубиться. Тем не менее, он едва ли не инстинктивно прислушивался к каждому звуку, будь то скрежет ложек по тарелкам, чье-то чавканье или негромкие переговоры.

- Слышал, что сегодня со Скульптурой какая-то херня была, да, Тим?

Роберт резко обернулся – и увидел юного дэшку, с которым еще несколько часов назад оказался в камере SCP-173. За столом вместе с ним сидели двое товарищей постарше.

- Только не напоминай, пожалуйста, ладно? – подал голос паренек. – Тот мертвый мужик до сих пор стоит у меня перед глазами! Охранник его просто взял – и пристрелил!

- Да уж, бедняга Майкл… - произнес сотрудник класса D упавшим голосом. – Был моим корешем. Уверен, эти вонючие засранцы его просто довели. Он рассказывал, как его на днях заставили прибираться в камере Многоголосых.

- Кого? – настороженно спросил Тим.

- Понятия не имею. И, главное, даже знать не хочу. Но Майкл рассказывал, что запущенного к ним парня просто разодрали в клочья. Повсюду были разбросаны кишки и оторванные конечности.

- Лучше заткнись, Джаспер! – огрызнулся молчавший до этого дэшка. – Видишь, Тим и так весь на нервах?! К тому же, мы за столом!

- Ладно, не будем об этом… О, а не это ли тот парень, который героически играл в гляделки со Скульптурой? Как там его зовут?

Поняв, что на него смотрят, Роберт оторвался от своей трапезы, повернул голову в сторону троицы дэшек и неловко улыбнулся.

- Да, это был я. А зовут меня Роберт.

- Мое уважение! – Расходник, которого назвали Джаспером, кивнул. – Не каждый смог бы с этим справиться.

- Честно говоря, ни я, ни Тим не хотели бы об этом вспоминать.

- Правда, что с вами был этот маньяк Джагер?

- И об этом тоже вспоминать как-то не хочется… - произнес Тим.

- Эх, подкараулить бы этого мудака и отбить ему яйца за все хорошее! – со злостью выпалил третий дэшка.

- Луис, потише! – прошипел Джаспер, понимая, что их разговор может слышать и охрана.

- Так вот, задолбала меня вся эта херня! И сраные охранники, и сраные ученые, и сраные SCP-объекты, будь они все неладны! – не унимался мужчина. – Не знают уже, что еще придумать, чтобы поиздеваться над людьми! Да они все, по их же логике, должны надеть оранжевые робы и дружным строем пойти вычищать дерьмо за своими горячо любимыми тварями!

- Отставить разговоры! – громко рявкнул один из охранников, дежуривших в столовой. Тут же воцарилась тишина – ругаться с человеком, держащим в руках автомат, было бы сродни самоубийству. – А теперь отрывайте свои задницы от стульев и валите по камерам!

- Но… - хотел было возразить кто-то из расходников, который, как и Роберт, похоже, не успел доесть свой скромный ужин, однако сотрудник службы безопасности был непреклонен.

- Никаких «но»! А если кто-то из вас, отбросов, еще что-то вякнет в наш адрес, отправится работать на «Кетер»!

«Кетер». Одного этого слова хватило, чтобы отбить у дэшек всякое желание спорить. В Зоне 19 опасность и так подстерегала их едва ли не каждую минуту и не на каждом шагу, однако близкое знакомство с самыми страшными из содержащихся в этом проклятом комплексе SCP-объектов почти всегда означало смерть – и, скорее всего, отнюдь не самую быструю и безболезненную. И если расходники часто возвращались живыми из камер содержания объектов классов «Безопасный» и «Евклид», после чего могли поделиться впечатлениями с товарищами, то о «Кетерах» у них были лишь обрывочные сведения, ведь в подавляющем большинстве случаев дэшек, которых к ним посылали, больше никто никогда не видел.

Йозеф Гравиц пристально наблюдал за собравшимися в столовой сотрудниками класса D, присматриваясь к каждому из них, словно экспериментатор, выбирающий лабораторных крыс для предстоящих опытов. Собственно, старший научный сотрудник этим и занимался, разве что вместо грызунов он использовал людей.

Йозеф уже много лет работал на Фонд, и за свою карьеру отправил на тот свет десятки расходников. Многие из них были подвергнуты заведомо смертельным экспериментам с аномалиями вроде Разумного Вируса или Инфекционного Кристалла. Кто-то выживал, чтобы затем быть отправленным на вивисекцию с целью подробнейшего изучения влияния SCP-объектов на человеческий организм.

Вся Зона 19 была для Гравица одной огромной лабораторией, щедрой на передовое оборудование, доступ к секретным документам и, главное, возможностью ставить опыты на людях. За пределами Фонда Йозеф был бы лишен всего этого, но здесь его стремление к научному познанию не было ограничено ни общечеловеческой моралью, ни уголовным кодексом.

И, наконец, Йозеф работал с объектами, о существовании которых вся мировая наука даже не подозревала – редкая честь, о которой любой другой исследователь мог бы только мечтать! Многие из них были столь же опасными, сколь и великолепными, и Йозеф хотел узнать о них как можно больше, даже если ради этого придется принести в жертву весь персонал класса D, находящийся в Зоне 19. Для него эти люди были сродни лабораторным крысам – и Гравиц уже давно перестал испытывать к ним жалость и сострадание. Единственное, что в таком случае ему бы пришлось на какое-то время прервать свои исследования, пока вербовщики Фонда ищут для него новых подопытных.

Иное дело - SCP-объекты, каждый из которых был во много раз ценнее, чем сотни и тысячи расходников! Столь разнообразные по своим способностям и внешности, зачастую единственные в своем роде! Каждый раз, видя их в действии, Йозеф испытывал неподдельное восхищение, даже если это зрелище сопровождалось чьей-то смертью.

Человеческая жизнь мимолетна, и однажды Йозеф Гравиц покинет этот мир, как и все смертные, будь то могущественные руководители Зон или бесправные дэшки. Однако плоды его исследований останутся и послужат новым научным сотрудникам Фонда, которые будут на них опираться.

Йозеф Гравиц будет продолжать работу до последнего вздоха, чтобы