Лежащий ягуар 1440–1521. Камень. 12,7x27,9x14,6

Этот лежащий ягуар — прекрасный пример натуралистической скульптуры ацтеков. Каждая часть животного тщательно исполнена, в том числе нижняя, где подушечки лап вырезаны в технике невысокого рельефа.

Для ацтеков данный хищник символизировал власть, мужество и войну. Например, высшие по чину воины назывались ягуарами и орлами. Правители ассоциировали себя с одним из главных божеств — Тескатлипокой; это имя значит «Дымящееся (или Огненное) зеркало», ягуар у которого был в услужении. Цари также изображались носящими шкуры зверя или сидящими на них. Кроме того, как ночной охотник ягуар был связан с опасностью и тьмой.

В настоящее время неизвестно, почему и для кого были вырезаны подобные натуралистические изображения животных и растений. Возможно, они помещались в храмы или дворцы, но, может быть, находились в домах знати. Не исключено, что эта скульптура пребывала в месте, где обучали военному искусству.

Погремушка «Ворона» XIX век. Дерево, краска, хлопковый шпагат. 14, 0x35,6x10,2

Данная фигурка называется погремушка «Ворона», поскольку вырезана в форме этой птицы. Она происходит из мест обитания народа цимшиан, племени американских индейцев Канады Белла-Белла.

Такого рода предметы с точки зрения музыки принадлежат категории шумовых инструментов с неопределенной высотой звука (как всякие другие трещотки, погремушки и ударные). Подобные изделия можно видеть в других собраниях. В музее Метрополитен (США, Нью-Йорк), например, они отнесены к разряду музыкальных инструментов, в Бруклинском музее такая фигурка представлена лишь как образец пластики.

Любопытен дизайн погремушки. Тело вороны подобно лодочке, в ней поместилась фигурка человека — шамана. Так его всегда воспринимают аборигены Северной Америки. В скульптуре также можно разглядеть трех лягушек: одна — во рту у ворона, другая — напротив рта шамана, третья — у его ног. Это земноводное служит примером существа, ведущего двойную жизнь. Она чувствует себя как дома и на суше, и в воде. Этого состояния она достигла благодаря замечательному процессу трансформации. Для индейцев лягушка олицетворяет воду, отражая такие ее качества, как податливость, текучесть и способность легко приспосабливаться к изменениям. Лягушка без труда уживается со своим окружением — так вода принимает форму сосуда, в который ее помещают.

Подобные погремушки — непременный атрибут вождя племени, обязательная часть его наряда, особенно во время отправления культовых обрядов. Существует большое разнообразие таких изделий. Их в большом количестве изготавливают в наше время, удовлетворяя спрос туристов на индейские сувениры.

Роксана Свенцелл (род. 1962) Создание детей для индейского рынка 2004. Керамика, краска. 59,7x21,6x43,2

Роксана Свенцелл — американская индианка, профессиональный скульптор и художник, родом из племени Пуэбло (США, штат Нью-Мексико). Ее изваяния передают широкий спектр эмоций и настроений, особенно выразительны женские образы. В своем искусстве мастер стремится к установлению гармоничного сочетания мужского и женского начал. Она не ограничивается простым воспроизведением индейских художественных традиций, создав, по сути, свой стиль и систему приоритетов. Хотя основой и источником вдохновения является родная культура Свенцелл, ее искусство универсально и обращено ко всем людям.

Скульптура изображает женщину племени Пуэбло, сидящую, вытянув вперед босые ноги и положив на них руки. Она в традиционном для данного стиля черном платье, одно плечо оголено, с белым поясом. Лицо героини — повидимому, автопортрет. Взгляд устремлен вверх: она следит за установленной на голове вазой, чтобы та не опрокинулась — так носят посуду представительницы этого племени. Из сосуда появляются два младенца, третий стоит у нее на плече и тянется рукой к родившимся на свет, четвертый сидит на коленях у женщины в полном блаженстве. Скульптура — оригинальная манифестация силы материнства.

ЕВРОПЕЙСКОЕ ИСКУССТВО

Антуан-Луи Бари. Лежащий тигр. Без даты

Нардо ди Чионе (1343-1 365/1366) Мадонна и Младенец на троне со святыми Зиновием, Иоанном Крестителем, Репаратой и Иоанном Евангелистом. Середина XIV века. Дерево, темпера, золото. 196,9x100,3

Нардо ди Чионе — член семьи флорентийских живописцев, самым известным из которых является Андреа ди Чионе (Орканья). Вазари в своих знаменитых жизнеописаниях итальянских художников о Нардо говорит кратко, тогда как Андреа посвящает отдельную главу. К тому же он ошибочно считает, что полное имя творца — Бернардо, в действительности его звали Леонардо. Мастерская семьи Чионе после чумы в 1348 стала самой важной во Флоренции.

Данный алтарный образ был создан, вероятнее всего, для Дуомо (кафедрального собора), отсюда — выбор святых. На переднем плане два тезки — Иоанн Креститель и Иоанн Богослов с традиционными атрибутами. Креститель с тростниковым крестом указывает на Младенца Христа и в этой мизансцене, безусловно, произносит свою главную фразу: «Ессе Agnus Dei» (с латинского — «Вот Агнец Божий»). Иоанн Богослов предстает здесь именно как евангелист, то есть автор четвертого Евангелия, а также «Откровения»: он преклонного возраста и со знаком учености — книгой (именно в его Евангелии содержатся приведенные слова Крестителя). Вторая пара святых тоже неслучайна: они являлись покровителями Флоренции. Репарата — дева-мученица из Кесарии, умершая, как считается, во времена преследования христиан при императоре Деции в III веке. Она была святой старого кафедрального собора в городе, пока на его месте не воздвигли новый (1293). Из ряда ее атрибутов в данном случае выбран стяг с белым полотнищем и красным крестом — символ Воскресения, опять-таки ввиду эпидемии чумы. Зиновий (умер около 417), еще будучи молодым человеком, обратился в христианство и стал епископом Флоренции. Он изображен с епископским посохом.

Андреа Бусати (1503–1528) Мадонна с Младенцем и святыми Иоанном Крестителем и Николаем Толентийским. До 1500-х. Дерево, темпера, масло. 72,1x111,1

Андреа Бусати — итальянский художник венецианской школы, письменных свидетельств о деятельности которого не сохранилось. Есть информация, что в 1528 он подписал завещание. Три известные его картины обнаруживают влияние Джованни Беллини и в еще большей степени Чимы да Конельяно. В сравнении с персонажами Чимы фигуры Бусати кажутся схематичными, с более пухлыми лицами, складки их одежд не столь плавные, второстепенные элементы — животные и архитектурный декор — более формализованные, колорит и освещение суше.