– Нет лучше рома, чем тот, который производят «Братья Гослинг». Так что если бы я жил здесь или был хозяином питейного заведения, мой заказ тоже лежал бы среди прочих. Есть безопасное место, куда можно было бы выгрузить товар?

Мишель бросил перо на стол, откинулся на спинку стула и сложил пальцы домиком.

– До сего момента я думал, что есть. Как, черт возьми, кому-то удалось стащить несколько ящиков прямо у нас под носом?

– Не интересовался, что нынче поделывают Бастьен и Рене Тибодо?

– Ты же не думаешь, что эти двое способны… – Мишель вскочил со стула. – Рене, да. Но не Бастьен.

– Почему?

Мишель рассмеялся.

– Этот подлец нашел себе работу мечты.

– И что же это за работа?

– Я слышал, мадам Олимпия наняла его развлекать молодых одиноких вдов. И не только вдов.

– Ну и дела. С каких это пор мадам Олимпия начала нанимать на работу мужчин?

– Около месяца назад. Бастьен, этот болотный аллигатор, превратился теперь в грациозную пантеру. Он обзавелся сшитым на заказ костюмом и манерами джентльмена. Судя по всему, наука мадам Олимпии не прошла даром, и теперь в его… э… графике нет свободной минуты. Так что я вычеркнул бы его из списка подозреваемых.

«И этот человек – дядя Алексии». Кэмерон ущипнул себя за переносицу.

– А как насчет их кузена Люсьена?

Мишель поднял руку.

– Сомневаюсь, что этот бездельник способен отличить первоклассный ром от обычного самогона. Но раз уж твои подозрения пали на эту семью, я бы поставил на Рене.

– Значит, так тому и быть.

Черный кот, дремавший в углу комнаты, встал, выгнул спину, а потом лениво потянулся. Взмахнув хвостом, он высокомерно направился к столу. Вскочив на него, он растянулся поверх карт и документов и посмотрел на Кэмерона своими наглыми желтыми глазами.

– Какой необычный кот. Весь черный, а на кончике хвоста белое пятнышко, словно он невзначай окунул его в банку с краской. Кажется, я его уже видел. В округе есть похожие?

Мишель покачал головой.

– Это Ночка. Он единственный в своем роде. Здесь, в доках, его все знают.

– Он словно миниатюрная копия тех пантер, что бродят в дельте реки.

– И правда. Кажется свирепым, но на самом деле очень ласковый. Но лишь до тех пор, пока не учует грызуна. Лучший ловец мышей в нашем приходе. Готов поклясться, что ему стоит лишь прогуляться по палубе, как все крысы бросаются врассыпную. Эббот очень к нему привязан и изрядно понервничал, когда Ночка вчера исчез. Мы уж подумали, что больше его не увидим, но кот вернулся. Странно все это. Эббот утверждает, что его любимец не склонен далеко уходить.

Черт возьми. Уж не это ли животное притащила вчера в гостиницу Алексия? Маленькая воровка. Кэмерон окинул взглядом офис.

– Ты все запираешь как следует, когда уходишь отсюда? Как насчет наличных?

Мишель поднял со стола перо и вновь принялся вертеть его в пальцах.

– В доках у нас есть охрана, и поскольку вы с Тревором являетесь учредителями «Банка Нового Орлеана», наличность у нас принимают в любое время суток. По окончании рабочего дня в конторе не остается ни цента.

– Проследи за тем, чтобы так было и дальше. – Кэмерон перевернул несколько страниц в вахтенном журнале, а потом закрыл его. Погруженный в размышления, он не запомнил ничего из прочитанного. – И удвой охрану там, где собираешься хранить запасы рома.

Мишель откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Кэмерона.

– Ты выглядишь рассеянным, братец. Ничего не хочешь рассказать?

Сложив на груди руки, Кэмерон подошел к окну и устремил взгляд на «Диану».

– Вообще-то есть кое-что. Если у тебя нет никаких планов на вечер, может, встретишься со мной у Антуана?

– Часов в восемь. Годится? – спросил Мишель.

– То, что нужно.

Мишель принялся перекидывать перо из одной руки в другую.

– Ты еще не ел? Если дело серьезное, мы могли бы поговорить за обедом?

Кэмерон направился к двери.

– Дело может оказаться весьма серьезным. И все же оно подождет до вечера. А пока мне нужно поговорить с мадам Олимпией.

– Ну и ну. Еще только полдень, а ты уже направляешься к мадам Олимпии, – проворчал Мишель. – Ты слишком долго был в плавании.

Взгляд Кэмерона остановился на носу корабля, с начертанным на нем именем покойной жены. При мысли о том, чтобы провести время с одной из искусниц мадам Олимпии, в горле образовался ком.

– Ты неверно истолковал мои слова. Похоже, она сможет преподать мне урок истории.

Жозетта сидела на одном конце плоскодонной лодки, в то время как Алексия стояла на другом ее конце и, ловко орудуя длинным шестом, направляла легкое суденышко по течению руки вглубь болот. Казалось, она была рождена с веслом в руках.

Вдоль поросшего кипарисами берега по мутной поверхности скользнул и исчез под водой крокодил. Еще один высунул голову совсем рядом и сверкнул зелеными глазами. Хищная тварь посмотрела на сидящих в лодке так, словно они были ее потенциальным обедом. Жозетта передернулась, а Алексия не обратила на крокодила внимания и спокойно направила лодку мимо. Она набрала полную грудь воздуха, вздохнула, и ее щеки залил жизнерадостный румянец.

При виде радости Алексии, возвращавшейся на болота, грудь Жозетты сдавило болью. Да так сильно, что она едва не лишилась способности дышать. Сколько она себя помнила, они с Соланж всегда мечтали сбежать из своего дома на болотах. Чего нельзя было сказать об Алексии. Что нужно для того, чтобы заставить ее возжелать другой, лучшей судьбы, прежде чем бабушка окончательно подчинит ее своей воле?

Рано или поздно Кэмерону Андрузу придется взглянуть правде в глаза. Ему придется забрать Алексию, пока не поздно. При мысли о нем низ живота Жозетты обдало жаром. Нет, так совсем не годится.

– Ты больше не будешь ездить сюда одна, Алексия.

– Хочешь сказать, по вечерам? Ведь сейчас белый день. К тому же никто в этих краях не умеет обращаться с лодкой ловчее меня. Ну, разве что Рене и Бастьен. Ведь это они меня обучили.

– О, ради бога, Алексия, перестань разговаривать на диалекте. Меня ты не проведешь. Ты разговариваешь так, чтобы досадить своему отцу, верно? Твой говор действительно сводит его с ума, так что прибереги его для maman и своих дядюшек. С меня тоже хватит. Я слишком много сил потратила на то, чтобы отучить тебя от этого.

Алексия поджала губы, словно пыталась сдержать улыбку. Она ничего не сказала, лишь посмотрела своими проницательными янтарными глазами на мутную поверхность воды и принялась орудовать шестом на широкой излучине.