На фоне ярко-голубого неба и зелени дворец тепло приветствовал гостей, посетивших его мирную величественную обитель. Ребристые, светло-коричневые пилястры, выступающие на уровне первого этажа, преодолевали ажурные балконы второго этажа и тот час же сглаживались вплоть до капителей над третьим этажом. Конец каждой пилястры знаменовался акротерием – навершием, похожим на шахматную пешку.

– Сегодня много посетителей, – Габриэлла оглядела толпу, собравшуюся у фонтана.

– Согласен, не мало, – Михаил потер подбородок и тут же хлопнул меня по руке, – Слушай, ты бы ключи еще раз проверил.

Я понял его намек и решил последовать данному совету. На половину расстегнул рюкзак, чтобы не вызывать подозрения из-за возросшего шума в (возможно) подслушивающем устройстве и начал загружать содержимое карманов в тот самый отдел.

Покончив с карманами брюк, сжав в ладони, передал аппарат в руки Михаила. Тот, в свою очередь, дождавшись звука закрывающейся молнии, затолкал его в глубины своего кармана, затем попросил телефон у Габриэллы и начал писать новое сообщение. Вернув его в руки хозяйки, хлопнул нас по плечу и скрылся среди людей.

Как ни странно смартфон из рук Габриэллы перекочевал ко мне. Сама дама с ежедневником отправилась к фонтану и принялась потрошить сумочку.

«Проверь, пожалуйста, содержимое своей сумки. Роману подбросили 2-в-1 слежка и прослушка. Иду собирать данные. Оставляю вас двоих. Не уходите далеко в парк. Через час приду. Передай Роману, пусть прочтет».

Стерев послание, я положил телефон перед ней и присел в двух шагах. Содержимое чужой сумки напоминало мне откровение, словно ты без стука вламываешься в чужую душу.

– Не переживай, все неприличное я оставила на работе, – владелица сумочки заприметила мою отстраненность, – Надо будет вернуться к половине четвертому, поэтому поспешим. Ты видишь среди моих вещей устройство для слежки?

Возле меня лежал карандаш, две ручки с прозрачным корпусом, зеркальце, лекарство в голубой упаковке, небольшой ежедневник, наушники, серьги, тюбик красной помады, 2 брелка с ключами и не единого намека на шпионские технологии.

Дождавшись вердикта, Габриэлла сгребла всю мелочь обратно в сумку, оставив только маленькое зеркало в золотистой рамке, карандаш да ежедневник.

– Еще одна такая ночь и я состарюсь прежде времени, – она убрала зеркало в карман пиджака, – Я очень переживаю за мальчика. У меня была идея найти его в соц. сети, но ничего не вышло. Я специально запустила на рабочем компьютере поиск по картинке в обычном поисковике, – увидев мое недоуменное лицо, пояснила, – Когда запустилась трансляция, я успела сделать скриншот кадра с лицом. Конечно, законные пути пока нам не доступны, но что мешает искать по своим каналам?

– У вас крепкие нервы! – выразил свое восхищение. Меня поразила ее реакция и поведение в непредвиденных обстоятельствах

– У меня такая работа, – вздохнула Габриэлла, – Знаешь, почему выбрали именно нас? Потому что кто-то считает нас слабым звеном. Кто-то недооценивает твой возраст и мой пол. Давай дойдем до моего любимого зала Галереи, – она мягко направила меня к входу.

На мою просьбу пересказать предъявленные ей условия, она в точности повторила то, что киллер печатал на своем телефоне. Ее до глубины души тронул инцидент с девушкой из моего видео.

– Рассказ Михаила о твоем случае подсказал идею скопировать скриншот на кнопочный телефон без сим-карты, благо нашелся такой в доме. Так что держи, – Габриэлла вынула из внутреннего кармана пиджака серебристую Нокию. Я еще не видел подброшенного телефона, однако был уверен – он похож на этот.

Увеличенная картинка показала темноволосого подростка, разговаривающего по телефону. Застывший с приподнятой рукой и бровью, он смотрел куда-то вдаль, полностью погрузившись в экспрессивный диалог.

– Что вы думаете о нем? – я вернул Габриэлле телефон.

– Мальчик не подозревает о слежке. Он точно итальянец. Стены, потемневшие от дождя, не редкость, – она развела руками, – Номер здания неизвестен. В отражении стекол такой же дом.

– А не возникало ощущения искусственности? – поделился своим впечатлением.

– Не могу сказать, что видела нечто странное в том видео, – собеседница отрицательно покачала головой, – Скорее вся ситуация странная, – войдя в музей, она обвела рукой невидимый круг.

Мои ощущения от похода в антикварный магазин рознятся с чувствами, рождающимися при посещении музея. Если в первом уютная, мягкая, тягучая атмосфера старины все больше и больше обволакивает твою душу, то во втором случае меня не отпускает привкус официальности.

Нет, я не испытываю меньше трепета перед искусными творениями. Напротив, как губка впитываю информацию и впечатления. Просто не могу расслабиться и получать от этого удовольствие.

Я жадно ловил взглядом пролетающие мимо стеллажи с изысканной посудой, монетами, восхищенно взирал на рыцарские доспехи и оружие. Я старался ухватить как можно больше, чтобы хоть на каплю утолить жажду прекрасного и заглушить вязкий страх.

– Я тебя понимаю, – улыбнулась Габриэлла, – Если бы не случившийся кошмар, мы бы могли спокойно ходить и наслаждаться выставкой.

Покинув зал с оружием, мы вышли навстречу бюсту неизвестного римлянина. Здесь и началась картинная галерея.

Мы свернули направо. Светлая белая комната, увешанная портретами обычных горожан, аристократов, ученых, сценками из мифов и жития святых, сменилась помещением с зелеными стенами. Оказавшись возле дверного проема, я увидел – за зеленоватой накладкой скрывалась обычная белая штукатурка.

– Вот мое любимое место. Давай присядем, – Габриэлла остановила меня во втором зеленом зале. Его отличие от предыдущего заключалось в восхитительном плафоне – высоком потолке, украшенном золотой лепниной. Льющийся сверху желтый свет согревал окружающее пространство, усиливая блеск золотистых рам.

– Ты наверняка заметил. Тут в основном представлены портреты Мадонн с Младенцами. Вон там, – она указала на картину в левом углу перед нами, – Наверное, единственный святой, которого я видела в юном возрасте. Не считая, Христа в младенчестве. Здесь я чувствую себя в безопасности, – произнесла после непродолжительной паузы, – Но мы пришли не только поэтому. Смотри, – Габриэлла указала на большое полотно напротив нас.

– Assumpta est Maria in celum, – прочел я первую, бросившуюся в глаза золотистую надпись в темном прямоугольнике, вырезанном на неком белом постаменте с растущими по верху цветами.

– Мария возносится в небеса, – перевела Габриэлла, – Посмотри на святого.

На левой части полотна задумчивый Иоанн Креститель глядел куда-то в сторону от нас. Опершись локтем левой руки о постамент, он демонстрировал типичный для Леонардо да Винчи жест с поднятым указательным пальцем. Единственный нюанс – его кисть действительно указывала наверх, где под аккомпанемент 2 крылатых братьев ангелы на облаке возносили Марию.