– Ты странный, – вынесла свой вердикт после короткого затишья. Я улыбнулся и заглянул к ней в смартфон.

– Я прочла о языке цветов. Его открыли в начале 1700 годов. Нам это не подходит. Но! – она сделала паузу, – Белые лилии означают чистоту и непорочность. В искусстве эпохи Ренессанс лилия олицетворяла символ благой вести.

– Что говорится о нарциссе?

– Нарцисс переводится «окоченеть», «оцепенеть» или «застыть». Греческое «Narkissos» даже связывают с наркотиками и наркозом. Наиболее близкая нам трактовка символики этого цветка – победа Христа над смертью.

Чистота и возрождение – неизменные спутники каждой религии. Мы снова топтались на одном месте.

– Язык цветов не внес новшества. Может цвет одежды? – я пробежался по таблице.

– Уже… ищу, – раздельно произнесла Габриэлла, увлеченно листая один сайт за другим.

– Нам нужна символика, касающаяся эпохи Возрождения, – напомнил о временных рамках, глядя на объем поступающей информации.

– Средневековье подойдет? Хотя, стоп! Нашла! Какие нам цвета нужны?

– Зеленый, красный, серый, бежевый, синий, – обратился к записям, – Опять делаем таблицу?

Габриэлла принялась диктовать перевод с итальянского, а я задумался о важности в жизни окраса ткани для одежды.

Значений цветов одежды в эпоху Возрождения

Зеленый – Целомудрие, радость, любовь

Красный – Символ власти, кровь Христа

Серый – Проявление скромности и религиозности в одежде, цвет бедности

Бежевый (коричневый) – Проявление скромности и религиозности в одежде, цвет бедности

Синий (темно синий, индиго) – В религии – целомудрие

***

– Целомудрие и власть, чистота лилий у Леонардо. Скромность и целомудрие, победа над смертью нарциссов во второй картине, – я собрал и рассортировал значения по авторским произведениям, – К чему это нас привело? – я взглянул на возносящуюся напротив нас ангелами к небесам Марию.

– Мы снова пришли к религии, – ответила она, печатая кому-то сообщение.

Чертовски сложно было не замечать очевидную связь с религией, когда ты взаимодействуешь исключительно с религиозными сюжетами. Я задумался и не заметил, как отбивая дробь на стрелках клавиатуры, дошел до последнего файла. Вереница фотокарточек, снятых с оригиналов, сотворенных великим мастерами, заканчивалась знаменитой фреской «Тайная Вечеря».

Помнится, ученые нашли связь со знаками зодиака. Меня же заинтересовали надписи на арке – странный набор букв, среди которого, как мне казалось, встречались римские числа.

– У вас еще, сколько свободного времени?

– Я выделю еще 10 минут, и буду вынуждена тебя покинуть. Потом постараюсь снова вернуться, – она вздохнула, – Я разрываюсь между работой и этим проклятым расследованием! Написала Михаилу. Он сказал, что вместо него придет Франческо. Это наш друг.

– А как вы при таком загруженном графике успеваете посещать собрания?

– Бывают моменты, когда по окончанию рабочего дня, ты подолгу не можешь прийти в себя, – Габриэлла замолчала, окунувшись в воспоминания, содрогнулась и возобновила разговор, – Люди заходят в интернет, играют в игры, смотрят телевизор, а мы обсуждаем искусство. Это помогает оставаться в тонусе. В трудную минуту мы знаем, что можем залечить раны и найти поддержку в кругу друзей. А сейчас, – она сжала кулаки, – Кто-то хочет лишить нас тихой гавани, как будто в нашей жизни мало проблем.

Я понимал ее возмущение. Вот только путем разрушения ожила некогда выдуманная ими самими история, благодаря которой ненароком мы все стали участниками непонятной игры. Знала ли она об осведомленности врага? Стоило ли подрывать ее веру в опору, подвергать ее столкновению с жестокой действительностью? Я не мог дать себе конкретные ответы.

– Ты спрашивал про время, – Габриэлла прервала мои размышления, – У тебя есть еще одна идея?

– Да, есть. Леонардо да Винчи был математиком. А значит, ему не чуждо послание в цифрах.

– Так, еще 7 минут, – она снова глянула на часы, – Не хватит на полное раскрытие идеи, но я просто посижу рядом, чтобы не оставлять тебя одного. Франческо не очень пунктуальный, поэтому на всякий случай предупреждаю: не покидай этот зал, оставайся тут, несмотря ни на что!

Прикосновение 3. Тайная вечеря.

Я ушел в размышления о значении символов на 3 потолочных арках, изображенных на фреске о последней трапезе Христа с учениками.

2 боковые арки размером поменьше подчеркивали значимость центральной арки. Середину каждого полукруга занимал щит со своим индивидуальным черно-белым рисунком, заключенным в потершийся венок. Обручи из зелени, окружающие щиты, перевязанные 8 белыми лентами на равном друг от друга расстоянии, походили на часовой циферблат с серебристыми отметками времени. По обе стороны геральдических знаков в столбик шли по 2-3 такие же местами стершиеся латинские буквы. Я попробовал переписать те, что разобрал.

– Некоторые из них могут быть цифрами, некоторые – просто буквы. Римские цифры – это I, V, X, L, C, D, M. Запиши их соответствие арабским цифрам, – прокомментировала наблюдающая за моими действиями Габриэлла и принялась диктовать:

Римские и Арабские цифры:

I – 1

V – 5

X – 10

L – 50

C – 100

D – 500

M – 1000

– А теперь извини, пожалуйста, мне нужно уходить. Дождись Франческо, – она положила руку на мою спину и, встав перед картиной Мадонны с младенцем Христа и Святым Иоанном, прошептала, – Santissima Madre di Dio, salvaci! – совершила перекрестное знамение, помахала мне рукой и покинула зал с опущенной головой.

Оставшись в одиночестве, я постарался сконцентрировать внимание на разборе цифр и букв. Получалась полная неразбериха.

LV и DV вполне могли быть инициалами художника, и при этом означать 55 и 505. Часто повторяющаяся S могла быть сокращением слова “Saint”.

Без помощи поисковика было сложно разобрать точное значение этого странного набора букв. В результате пришлось отложить.

Одеревеневшее тело требовало движения. Отсутствие связи и незнание внешнего облика Франческо связывало по рукам и ногам. То ли в спешке, то ли из-за привычности совместных встреч в музее Габриэлла забыла упомянуть отличительные черты знакомого ей, но не знакомого мне человека. Я корил ее и себя за то, что не попросил показать его фото.

Устав от бесконечного сидения в сгорбленной позе я встал, подтянулся и глянул на часы. Прошло 15 минут, как Габриэлла оставила меня в своем любимом зале, пообещав скорое прибытие их общего с Михаилом друга.