— Даркофа сильно покалечило? — найдя окольное продолжение темы, прервал молчание командир гарнизона.

— На парня напала адова портянка. Рончу пришлось отстрелить ему ногу ниже колена напрочь.

— Надо же. Лучший водитель в гарнизоне, — посетовал Абурхад и взялся за бутылку, по-видимому, превратно истолковав глубокомысленные манипуляции, которые Кин проделывал со своей пустой рюмкой.

— Еще? — деловито спросил он.

— Пожалуй, да.

— Прямо скажу, вы меня ошарашили, — признался командир гарнизона, наполняя рюмки. — Думаю, надо на время инспекции прикомандировать к вам квадр-офицера Ронча. В целях безопасности. Не возражаете?

— Очень хорошо. — Кин осушил рюмку залпом, откинулся на спинку кресла и вытянул скрещенные ноги. В голове поплыл легкий туман от выпитого натощак.

— Какие у вас будут пожелания на сегодня? — поинтересовался Абурхад.

— Я предпочел бы немного отдохнуть с дороги. А еще, для начала, неплохо было бы пообедать.

Понимающе кивнув, хозяин кабинета поднялся с кресла, подошел к столу и склонился над интеркомом.

— Ронч, зайдите, — коротко велел он.

Вошедший квадр-офицер остановился у двери, ожидая приказаний.

— Вы прикомандированы к секунд-офицеру Кину на все время его инспекционной поездки, — обратился к нему командир гарнизона. — С этой минуты на вас лежит ответственность за его личную безопасность. Будете сопровождать его неотлучно. Вопросы есть?

— Никак нет. Хотя… разрешите уточнить задачу. Имеется в виду — охранять не только от здешней живности, я правильно понимаю?

— Вы совершенно верно уяснили задание, — сухо с подтвердил Абурхад.

Внутренне Кин усмехнулся. Впервые в жизни к нему приставили персонального телохранителя. Хотя, пожалуй, особого смысла это не имело. В перестрелке или рукопашной он сам сумеет постоять за себя, а от сюрприза вроде подложенной бомбы никакой телохранитель не убережет.

— Чем еще могу быть полезен? — повернувшись к гостю, осведомился хозяин кабинета.

— Вечером мне понадобится сеанс дальней связи, — заявил Кин. — Я должен отправить в Штаб рапорт о случившемся.

То, что инцидент сразу получал огласку на самом высоком уровне, никак не могло порадовать командира гарнизона.

— Нельзя ли повременить с рапортом до выяснения всех обстоятельств? — пытливо глядя в глаза Кину, промолвил он.

Совершенно незавуалированное, по-человечески вполне понятное пожелание: давайте разберемся сами, прежде чем сообщать высокому начальству. Отдавая приказы, Абурхад был в своей стихии, а вот умением просить природа его напрочь обделила, получалось нечто вроде приплясывающего броневика. При других обстоятельствах Кин с удовольствием согласился бы, но сейчас слишком многое стояло на кону.

— То есть отложить на неопределенный срок, — покачав головой, сказал он. — К сожалению, для таких случаев у меня строгие инструкции.

Заметно помрачнев, командир гарнизона сел к компьютеру, с хряском прошелся по псевдоклавиатуре и уставился на дисплей в ожидании ответа.

— Спутник сейчас в перигелии, придется подождать, — наконец сообщил он. — Могу дать вам время для сеанса около девяти часов пополудни. Десять минут вас устроит?

— Благодарю, вполне. Это даже с лихвой.

— Тогда жду вас в девять. До встречи. И Абурхад протянул ладонь для рукопожатия, которое оказалось гораздо прохладнее первоначального.

— Инспектор, давайте-ка наведаемся в каптерку за бронекостюмом, — предложил свежеиспеченный телохранитель, едва они вышли из кабинета в адъютантскую комнатку.

— Можете называть меня по фамилии, зачем лишние церемонии, — разрешил Кин.

— Идет. — Ронч осклабился.

— Только сначала я бы не прочь хорошенько перекусить.

В последний раз он ел на борту звездолета перед выходом на гипертрассу, и две рюмки ректификата вызвали у него зверский аппетит.

— Ну, тогда двигаем в столовую, — рассудил Ронч и окликнул полусонного унтера: — Эй, Басо, пускай чемодан инспектора покуда здесь постоит, ладно? Через часок заберем.

— Да мне-то что, — безмятежно отозвался тот.

Окутанные дымкой горные пики безучастно высились над седловиной, сквозь хмурую пелену едва просвечивал мутный солнечный диск. С натужным грохотом заработала камнедробилка, перемалывая очередную порцию руды. Поселок выглядел безлюдным, лишь кое-где по улочкам бродили неуклюжие фигуры патрульных в шлемах с опущенным забралом, пухлых бронекостюмах и с оружием на изготовку. При взгляде на них Кин вдруг почувствовал себя неуютно, как голый среди одетых, и на всякий случай отстегнул клапан кобуры.

Столовая размещалась на другом конце гарнизонной территории, и по пути Ронч принялся выполнять обязанности гида, оживленно тыча пальцем по сторонам.

— Вон там лазарет, здесь лаборатория и гадючник, — объяснял он, перекрикивая назойливый шум камнедробилки, — а вон в том двухэтажном доме штатские живут, вас туда определили на постой, в одиннадцатую квартиру!

— Что вы называете гадючником? — осведомился Кин.

— Ну, зверинец, скажем так. Образчики здешней живности. Как только сюда заявились яйцелобые из концерна со своей лабораторией, они назначили премию: за живую тварь побольше, за дохлую поменьше. Вот ребята им и натаскали жуткое количество всяких гадин. Дисциплина пошла вразнос, что ни вечер, то в гарнизоне пьянка. Сами понимаете, стоит выйти в дозор, шальные деньги сами на тебя прыгают. В общем, картинка получилась такая: гауптвахта забита под завязку, командир рвет и мечет, яйцелобые не знают, куда девать столько этого добра. Ну, теперь они берут с большим разбором, только новых тварей.

— А как часто появляются новые?

Ронч ненадолго задумался:

— Пожалуй, раз в две декады обязательно. Иногда чаще.

Видимо, рудник находился в узловом средоточии миграционных маршрутов. Это указывало на интерференцию целого ряда факторов, геосферных и биотных, образовывавших своего рода стоячую волну в данной точке планеты. Да и те же мощные залежи силицита, имевшие органическое происхождение, не могли здесь появиться просто так, ни с того ни с сего. Пищи для размышлений тут хватало. Кин подумал, что стоило бы при случае обсудить эту проблему с учеными, работающими в лаборатории концерна.

Офицерская столовая, выдержанная в ультраконструктивистском духе, внешне представляла собой нечто среднее между нейрологической операционной и аквариумом. Она зияла аккуратной пустотой, лишь в дальнем углу автоматизированная тележка сгребала со столешниц тарелки с объедками. В центре зала красовалась вычурная титановая чаша, над которой приплясывали разноцветные водяные лепестки. Шедевр псевдонеогиперпоставангардизма, сардонически заметил про себя Кин, созерцая фонтан, столь же причудливый, сколь отмеченный фатальным недостатком хорошего вкуса.