Вместо дурацких галифе он надел синие бриджи.

Стиранную и выглаженную гимнастерку.

Заученным движением намотал портянки – чистые!

Влез в хромовые сапоги. Затянул ремень. Причесался.

Готов к труду и обороне.

О, и личико порозовело… М-да.

Годы, как и размер, имеют значение.

В дверь постучали, и тут же в комнату заглянул Микоян.

– Разрешите? – растянул он губы в улыбке.

– Входи. Скоро вылет?

Степан замахал руками.

– Какой вылет, дарагой? – воскликнул он, коверкая русскую речь. – Бабков дает передых до завтра. Слушай, Вась…

Посерьезнев, он присел на подоконник.

– Я не только сам по себе ворвался… – сказал Микоян, приоткрывая форточку. Спохватившись, он спросил: – Можно?

– Кури.

Степан закурил.

– Тебя то шило не беспокоит? – осведомился он.

– Шило? – не понял Быков.

– Забыл, что ли? Четыре, нет, пять дней назад! Помнишь? Шило в твоем «Яке» нашли, оно еще тяги клинило.

– А-а, это… И что?

– Охотятся за тобой, Вася, – строго сказал Микоян. – Облаву устроили. Меня наш замполит подослал, чтобы тебя как бы… это… подготовить. Скоро он сам придет…

В дверь постучали.

– Разрешите?

– Заходите, товарищ майор!

Вячеслав Георгиевич Стельмашук, замполит командира полка, был истинным комиссаром.

Он полагал, что главное в борьбе с врагом – это должным образом проводимая ППР – партполитработа, включая охват масс выпусками стенгазеты.

Осанистый и упитанный, одетый по форме, как на парад, майор вошел и отдал честь.

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Рассупонивайся, – по-простому ответил Быков, – не в штабе.

Стельмашук снял фуражку и аккуратно повесил ее на гвоздь.

– По «делу о шиле»… – продолжил Григорий. – Новости есть?

– Новостей по делу о шиле нет, – ответил майор. В его голосе явно чувствовался украинский говор. – Однако есть мнение, что немецкие диверсанты могут повторить попытку…

– А с чего вы взяли, что шило подсунули немцы?

– К-как?

– Да так. Наш это был.

Микоян почесал в затылке, сбивая фуражку.

– В общем-то, да… – протянул он. – Открыто подойти к самолету и ковыряться в нем мог только человек, на аэродроме давно известный, примелькавшийся. Тут у нас десятки «Яков». Что ж, немецкий диверсант будет ходить и искать нужный истребитель? Да и откуда ему знать, куда шило совать? Он что, нашу машину изучал?

Майор заволновался, поглядывая то на Сталина, то на Микояна.

– Т-товарищ полковник, – еле выговорил он, – вы что же, наших подозреваете? Среди коммунистов полка, комсомольцев и беспартийных не может…

– Может! – осадил его Быков.

Рассудив, офицеры решили устроить ловушку диверсанту.

Степан должен был распустить слух, что сталинский «Як» на сегодня в ремонте.

Так, дескать, подтянуть кой-чего надо на «двенадцатом», дырки залатать, сальники набить…

А замполиту было поручено устроить засаду, прямо на стоянке. Подогнать полуторку, выставить бочки…

Будет, где укрыться парочке скорохватов.

– А что? – взбодрился Стельмашук. – Может сработать!

– Сработает.

– Никуда, гад, не денется! – поддакнул Микоян.

– Действую по вновь утвержденному плану! – торжественно провозгласил замполит.

Из речи тов. Сталина 7 ноября 1941 года на Красной площади:

«…Три четверти нашей страны находились в восемнадцатом в руках иностранных интервентов…

У нас не было союзников, у нас не было Красной Армии, – мы ее только начали создавать, – не хватало хлеба, не хватало вооружения, не хватало обмундирования.

14 государств наседали тогда на нашу страну…

В огне войны организовали тогда мы Красную Армию и превратили нашу страну в военный лагерь.

Дух великого Ленина вдохновлял нас тогда на войну против интервентов…

Теперь положение нашей страны куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем 23 года назад.

У нас есть теперь союзники…

Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании.

Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот… У нас нет серьезной нехватки ни в продовольствии, ни в вооружении, ни в обмундировании.

Дух великого Ленина… вдохновляет нас теперь на Отечественную войну так же, как 23 года назад.

Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?

Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики…

Если судить… по действительному положению Германии, нетрудно будет понять, что немецко-фашистские захватчики стоят перед катастрофой…

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки!

На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожать грабительские полчища немецких захватчиков.

На вас смотрят порабощенные народы Европы, как на своих освободителей.

Великая освободительная миссия выпала на вашу долю.

Будьте же достойными этой миссии!

Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая.

Пусть вдохновит вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!

Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»

День выдался спокойным, заявок на штурмовку и разведку не поступало.

После обеда одна лишь долгушинская эскадрилья вылетала, «пешки» сопровождать. Вернулись без потерь.

«Размяться толком не успели!» – выразился лейтенант Лепин.

Быков лениво приблизился к окну.

Сталинский «Як-9» с номером «12» отсюда почти не был виден, только хвост виднелся под накинутой масксетью.

«Забавно…» – подумал Григорий.

А вот, интересно, изменится ли что в мире из-за него?