Пиявки.

Итак, она умерла не от ран. Не только от них. Убийца изменил способ действия.

Но больше всего Бролена заинтриговал размытый рисунок, оставленный на лбу кислотой. Кислотой или чем-то подобным — едким веществом типа щелочи или извести.

«Какого хрена он это делает? — спрашивал себя молодой инспектор. — Почему он пытается сжечь лоб своих жертв? Часть ритуала? Возможно, он забирает руки, как трофей, используя их потом в своих низменных целях: смотрит на них, может быть, даже гладит ими себя, трогает везде, чтобы заставить кого-то другого доставлять себе удовольствие. Очень может быть, но тогда почему он не отрезал руки последней жертве? Чем она отличается от двух первых?»

Вероятно, последняя жертва была не такой, как предыдущие. Он не запытал ее до смерти, а заставил медленно задыхаться, что тоже было не самым завидным из возможных финалов. Бролен поднял чашку над столом, прикидывая, остался ли в ней чай. Чашка была пуста. «Как моя голова теперь», — подумал он, ища взглядом чайник.

В расследовании участвовали десять человек: техники из лаборатории, судмедэксперт, работавший с телами в поисках малейшей зацепки, и четыре полицейских инспектора, в обязанности которых входило собрать максимум информации о жертвах. И все же они до сих пор так и не вышли на след подозреваемого. Бролен распорядился проверить все психиатрические больницы штата, но ни один из пациентов, побывавших там за последний год, не соответствовал портрету предполагаемого убийцы. В любом случае это была призрачная мера, рассчитанная более на то, чтобы успокоить начальство, нежели действительно вычислить настоящего преступника.

Взяв небольшое количество спермы из влагалища первой жертвы, следователи располагали теперь образцом генотипа убийцы. Но сравнение с другими образцами, хранившимися в базе данных, не дало никакого результата: тот, кто их интересовал, там не значился.

Бролен обнаружил чайник на заваленной папками этажерке и встал, чтобы снова налить себе чаю, который принялся пить маленькими глотками.

В течение двух лет, проведенных в ФБР, он научился составлять психологический портрет убийцы, анализируя детали, оставленные на месте преступления. Но основные трудности в применении этого «искусства» возникали, если тело извлекали из воды после длительного пребывания в ней. Потому что невозможно сделать никаких выводов, опираясь на первоначальное положение тела, и главное, невозможно осмотреть место, где действовал убийца, прежде чем избавился от трупа. Течение могло отнести тело на несколько километров вниз. Кроме того, пребывание в воде уничтожает почти все улики: смывает любые следы спермы, крови, волосы, принадлежащие преступнику… Но, по крайней мере, подобный способ совершения убийства свидетельствует об определенной хитрости и расчетливости преступника, знающего, что малейшая улика может способствовать его поимке. Значит, этот был опытным и просчитывал все свои шаги.

Бролен подошел к покрытой записями черной доске: он делал их, составляя портрет убийцы. Быстро просмотрев все ключевые моменты, касающиеся тройного убийства, он принялся вслух размышлять:

— Убийца — белый мужчина, потому что серийные убийцы, за редким исключением, выбирают жертв той же расы, что и они сами. Его жестокость свидетельствует о том, что он длительное время пребывает во власти собственных фантазий и научился с ними справляться, что он готов рисковать, оставаясь незамеченным. Более того, он умеет подчинять себе жертв и разбираться в их психологии. И самое худшее — многочисленные гематомы и повреждения в области плеч свидетельствуют о том, что жертвы сопротивлялись, значит, он действовал жестоко, и я склонен думать, что он избивает их, пока насилует, это идеально соответствовало бы его профилю. Значит, речь идет о человеке достаточно взрослом, умеющем до определенного момента управлять своими импульсами. Однако жестокость, с которой он действует, доказывает: он годами копил в себе бешенство и ненависть. Но, несмотря на это, его нет в базе данных.

Как только ему поручили это дело, Бролен отправил данные по двум убийствам в фэбээровскую базу VICAP.[4]В ней хранились детали и описания всех насильственных преступлений, совершенных на территории любого полицейского участка в США; программа работала по принципу сопоставления. Например, если бы в Иллинойсе два года назад свирепствовал, отрубая своим жертвам руки, какой-либо убийца, VICAP тут же выдала бы Бролену соответствующую информацию, и он смог бы проследить путь преступника из одного штата в другой. Однако в базе данных не было ни малейших следов потенциального «отрубателя рук». Бролен обозначил на доске возрастные ограничения: двадцать три — двадцать четыре года.

«Да, все-таки ему от двадцати трех до двадцати пяти. У него было время прикинуть в голове все нюансы будущих преступлений, но дольше сдерживаться он не мог. Он хорошо сложен, поскольку справляется с женщинами спортивного типа. Все они — жертвы из группы „минимального риска“ — их внешность, род занятий и окружение не являются источниками опасности, ни одна из них, например, не занималась проституцией. Но они были похищены в самых многолюдных местах — одна на оживленной улице дорогого квартала, другая на переполненной стоянке возле шикарного ночного клуба. И никаких свидетелей. Этот тип рискует, играет. Он невероятно самоуверен, внутренне организован, подолгу готовится к похищениям. Он испытывает огромный стресс, но жертвы настолько ему доверяются, что он считает себя неуловимым Со временем он станет рисковать все больше и больше, начнет совершать ошибки. Но сколько еще жертв должно появиться, прежде чем это случится? Выбор жертвы из группы „минимального риска“ в обстановке, ни малейшего риска не предполагающей, тоже говорит о его определенной зрелости. Он не подчиняется первому импульсу. Он очень долго испытывает возбуждение, невероятное возбуждение от ситуации, но тем не менее сохраняет хладнокровие. Для него главное — приближение к жертве, фаза соблазнения — вот что дня него самое приятное. Он должен общаться с жертвой, возможно, соблазнять ее, прекрасно представляя себе, что уже очень скоро сделает с ней».

Инспектор записал в блокнот: «25 лет, плюс-минус».

Все возможные детали преступления тщательно проверялись, и, по совету Бролена, персонал ночного клуба и его завсегдатаев допрашивали бесконечно долго и очень тщательно. Однако выяснить не удалось ничего.

В соседнем кабинете какой-то тип, перейдя на крик, настаивал на своей невиновности. Бролен допил чай и снова уселся за стол.

«Руку даю на отсечение, этот говнюк получает невероятное удовольствие, соблазняя своих жертв или, как минимум, пытаясь разговорить их. Стоит сюда добавить и тот факт, что он действует, не придерживаясь равных промежутков времени между убийствами: от первого до второго прошло пять недель, а от второго до третьего — только две. Он ускорился, промежуток между преступлениями становится короче».

От этой мысли Бролена охватило неприятное чувство. Он понимал, что это еще ничего не значит: серийные убийцы могут совершать преступления через короткие промежутки, а потом надолго затаиться. Однако некоторые из них, охваченные неудержимым желанием сеять смерть, начинают делать это все чаще и чаще, до тех пор, пока дело не заканчивается их арестом или гибелью. Все, на что надеялся инспектор, — получить как можно больше времени, дабы все тщательно взвесить и обдумать. Время было необходимо, чтобы внимательно изучить малейшие детали и помешать этому психу снова совершить непоправимое.