Скулы Бродского напрягаются, а ручка, которой он бесперебойно чертит врачебные каракули, останавливается.

– Тогда желаю вам скорейшего выздоровления, – Артем берет печать и звучно прикладывает её к листу, прожигая меня взглядом. – Можете быть свободны.

– Спасибо, – собираю все бумаги и спешу как можно быстрее покинуть кабинет.

Как я его, а? Сразу скукожился ходячий самец…

Выдыхаю и опускаюсь на скамейку. Перебираю бумаги… Что ж, на сегодня не так уж и плохо. Завтра, надеюсь, закончу с медосмотром и закрою путь в больницу до следующего года.

– Мамочка, я не хочу рыбу, – стонет Катюша и лениво ковыряется в тарелке, безжалостно разбрасывая гарнир за её края.

На привычные завывания дочери во время ужина реагирую спокойно:

– Рыбку надо кушать, она полезная, – подвигаю тарелку ближе. – Вырастешь большой, умной и краси…

– Я тоже не хочу, – заявляет муж, вонзая вилку в рыбу. Морщится. – Пересолила. Есть невозможно.

Двое против одного? Не могла я пересолить…

Пробую кусочек. Ну разве чуть-чуть солоновато получилось… Ладно, оплошала. Готовила на скорую руку после работы.

– Мам, можно хлопушки? – заручившись поддержкой папы, дочь трясет перед моим расстроенным лицом пакетом, в котором прыгают любимые кукурузные «звездочки».

– Можно, с молоком, – выдыхаю и достаю из холодильника пакет.

– Ура!

Вижу, как Коля встает из-за стола. На его лице печать недовольства.

– Коль, гарнир же нормальный и салатик есть, поешь… – переживаю, что муж не наелся.

– Я не голоден.

– Чай налить?

– Аппетит пропал, что не понятно? – рявкает и плюхается на диван.

Берет пульт и включает спортивный канал, где орут, как дураки… Но лучше послушать их, чем приставания жены.

– Проблемы на работе?

Плохое настроение мужа и резкий тон должны быть обусловлены чем-то серьезным, поэтому искренне интересуюсь, собираясь поддержать его.

– На работе у меня всё отлично, – не отрываясь от экрана, чеканит Коля.

– Если так, то… Чего ты бесишься? Из-за рыбы?

Это же смешно. Ну пересолила, с кем не бывает? Нет, неудавшийся ужин тут ни при чем. Недовольство и претензии от мужа в последнее время сыплются на меня, как соль из солонки. И, сказу честно, он тоже иногда жутко «пересаливает».

– Не знаю, Аня, посмотрись в зеркало… И увидишь в нем прямую причину.

– То есть… – открываю рот от шокирующего заявления. – Это я тебя бешу?

Буря, которая гремит неподалеку, вот-вот разразится над нашим домом.

Коля молчит истуканом, не опровергая мои догадки. Значит, так оно и есть.

– И что же именно тебя раздражает? – шепотом предъявляю, переживая, как бы наши перипетии не донеслись до ушей Катюши, с удовольствием работающей ложкой на кухне.

– Всё!

– И как давно?

– Когда пригляделся.

– И сколько же тебе лет понадобилось, чтобы приглядеться?

– Не начинай истерить, – бросает на меня быстрый взгляд, наполненный упреком. – Будь настоящей женщиной, в конце концов… Как ты выглядишь, Аня? На тебе какая-то дурацкая футболка, заляпанная не пойми чем.

Говорит с пренебрежением, а я теряю дар речи. Просто комок в горле. Оттягиваю край домашней футболки и вижу пятна, заработанные в ходе приготовления ужина.

– Я… Я го-т-т-овила, – сбивчиво пытаюсь оправдаться.

Стоило надеть фартук, но в этот раз обошлась без него.

– На волосах растрепанное птичье гнездо… – не церемонясь, муж продолжает добивать претензиями.

– Это п-пучок.

– Да хоть х… – Коля хочет выругаться, но вовремя останавливается. – Достало уже – видеть одно и то же безобразие, когда прихожу домой.

– Безобразие – это я? – для чего-то уточняю, все еще не веря, что муж способен говорить настолько противные ушам вещи.

– Женщина должна выглядеть ухоженной, где бы она ни была… Чтобы смотреть приятно было.

– М-м-м, понятно… Есть с кем сравнить, да? – подбираю остатки гордости, которую к чертям топчет муженек без комплексов.

Коля разворачивается ко мне, ни капли сожаления во взгляде. Смотрит прямо в глаза, которые уже блестят негодованием и женским отчаянием.

– Есть, – уверенно заявляет. – С любой… Возьми хоть новую жену твоего бывшего.

– Что…

В ушах звенит от такого сочетания слов в одном предложении. Что значит «с любой»? И как резко он перешел на моего бывшего и Лизу?

– У Артема отличный вкус. Всё при ней… Выглядит отлично, как модель с журнала. Приветливая к тому же. Да и мозг своему не пилит, думаю, им есть чем заняться, помимо этого…

– Да уж. Повезло ему… Спору нет.

Вдыхаю поглубже, чтобы сохранить остатки самообладания. Всё зашло слишком далеко. Такие сравнения… Они ужасны. Задевают за больное. Коля даже не представляет, насколько больное.

– Согласен. При деньгах к тому же.

– А ты просветился, время зря не терял… Можешь встать к ней в очередь, Коля. Авось и повезет.

Не могу больше смотреть на мужа. Его слова отвратительны, сыплются сегодня как мусор из ведра. Гадость!

– Вот только не выноси мозг… Сказал – как есть, а ты прими меры: приоденься, в конце концов…

– Я приму меры…

Коля еще что-то трещит за спиной, но уже толком не слушаю его жужжание. Медленно шаркаю тапками в ванную комнату, чтобы скрыться от него и остаться наедине.

– И готовить научись: к маме моей съезди, возьми пару уроков и проверенных рецептов …

Захлопываю дверь в ванную и закрываюсь на защелку.

Выдыхаю. Считаю до пяти.

Не помогает…

Ощущение, что внутри меня колючий ком, который просится наружу…. Иначе он разорвет всё изнутри.

Включаю воду и молча смотрюсь в зеркало. Я опустошена.

Слезы, смешанные с тушью, катятся по щекам. Реву, а лицо безобразно кривится в горьких эмоциях. Растираю его от злости и больно сдираю резинку с волос, разрушая «гнездо».

Супер-красавица с обложки журнала «Жены-неудачницы» смотрит на меня в отражении.

Горько усмехаюсь.

– Вот и все, что ты заслужила…

В груди саднит. Больно так, что хочется кричать. Но кто услышит? Кто поймет?

Закрываю глаза и с дрожащей от всхлипов грудью сползаю по холодной плитке вниз.

Это не может продолжаться вечно…