— Не знаю... Бывало и лучше... Что случилось? — тихо спросила я, потирая виски, — Где мы?

— Троица гадких избалованных девиц случилась, вот что! Одна из них использовала на тебе свой дар, чтобы погрузить в сон, а затем они затащили нас в один из кабинетов и бросили здесь! Мерзавки! В следующий раз я им так задам! Будут знать, как на других свою гадкую магию использовать!

Со второй попытки я кое-как встала на ноги и толкнула дверь. Как и ожидалось, она оказалась заперта.

— Похоже мы застряли здесь до самого утра, — вздохнув подытожила я, и недолго думая заняла преподавательское кресло, решив, что раз уж мне предстоит провести в этой аудитории несколько часов, ютиться на твердой лавке для адептов попросту неразумно.

— Они так поступили с нами, а ты даже не злишься на них?! — возмущенно причитал чемоданчик, запрыгнув на стол.

— Ну почему же? Очень даже злюсь... Вот только что я могу сделать? Ключа у меня нет, а вскрывать замки я не умею. Сейчас все спят, и даже если я буду звать на помощь — никто не услышит. Нам остается только смириться и попытаться провести это время с максимальным комфортом...

Откинувшись на высокую спинку мягкого кресла, я плотнее укуталась в плащ и прикрыла глаза, собираясь немного поспать перед занятиями, а вот чемоданчик наоборот оживился.

— Значит даже если ты споешь — никто не услышит? — спросил он с хитрой улыбкой — верите или нет, а говорящие чемоданчики умеют улыбаться, и мне эта улыбка совсем не понравилась.

Тяжело вздохнув, я покачала головой и посмотрела на него с укором.

— Я же говорила, что нельзя. Мы и без того привлекли лишнее внимание. Что, если кто-нибудь все-таки услышит? — на всякий случай напомнила я. Но чемоданчик снова вывернул все на свой лад.

— Тогда нас точно выпустят! — довольно заявил он, и принялся меня уговаривать, — Ну давай же, Лиара! Ты же и сама скучаешь по песням, я знаю! Когда еще выпадет такой удачный шанс?

Он был прав. Риск был незначительным, а может его и не было вовсе, но все же меня одолевали сомнения. Я не из тех, кто имеет право на ошибку.

Если кто-нибудь узнает о том, что тетушка все эти годы укрывала в своем доме гиану, ее обвинят в предательстве и отправят в тюрьму, а то и вовсе казнят... Но пока я была без сознания, чемоданчик так шумел, что будь в этой башне еще хоть одна живая душа — нас бы давно выпустили...

— Хорошо, — я сдалась и посмотрела в окно, — Но только одну песню...

Сделав глубокий вдох, я запела. Слова на давно забытом языке полились медленной лирической мелодией от самого сердца, улетая далеко-далеко ввысь, к лунному свету, и растворяясь в нем без остатка.

Я вложила в песню не только чувства, но и частичку силы, прогоняющую все тревоги и печали. И это стало моей ошибкой.

Будь все иначе, я бы услышала шаги, и увидела, как распахнулась дверь, а за ней на пороге аудитории удивленно замерли три старшекурсника. Но я пела, и в тот момент другого мира для меня попросту не существовало. А когда все закончилось, и пришло осознание того, что произошло, я схватила чемоданчик, и, обогнув магов по дуге, выбежала из аудитории.

— Постой! Кто ты?..

Вслед мне неслись слова одного из них, но я не останавливалась. До самой комнаты я не переставала бежать, не заботясь о том, что меня могли увидеть и другие.

Лишь захлопнув дверь, я закрылась в ванной и позволила себе расплакаться, не обращая внимания на то, как скребется и стучит с той стороны чемоданчик.

— Лиара, брось! Открой дверь... Они не знают ничего, кроме того, что ты хорошо поешь... Мы же в академии... Никто не станет искать здесь гиану...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глубоко в душе я понимала что он прав. После той страшной охоты все в королевстве были уверены в том, что на наших землях больше не осталось гиан. Все они, как и моя мать, были уничтожены. Но перед своей смертью ей каким-то чудом удалось спасти меня. Отдать меня на воспитание женщины, которая родила мертвого ребенка, и выдать его за меня, чтобы ее дочь больше не искали.

И все же я не могла успокоиться.

Я обещала тетушке, что не стану использовать эту силу, ради нашего же блага, и так легко нарушила свое слово. На минуту поверила в то, что если немного ослабить бдительность, ничего не произойдет...

Когда я все же вышла из ванной и устало упала на кровать, чемоданчик примостился рядом, виновато опустив ручки.

— Прости... Я не должен был уговаривать тебя. Просто я так соскучился по тому, как ты поешь...

— Знаю, — шмыгнув носом ответила я, — Но это был последний раз, я не могу снова подвести тебя и тетушку...

Раньше я не задумывалась о том, каково было бы, родись я простым человеком. Наверняка в такой жизни были бы свои плюсы и минусы, но по крайней мере я могла бы быть собой.

Моя жизнь всегда была непростой, но она впервые показалась мне невыносимой.

Уснуть было трудно. В голову то и дело лезли странные и невеселые мысли, заставляя меня бесцельно бродить по комнате.

Пару раз я возвращалась в ванную, чтобы умыться, и даже вновь садилась за доклад. Но спустя несколько страниц учебника, когда я уже не различала буквы, приходилось гасить свечу и с головой укрываться одеялом. А затем все повторялось.

Казалось, что часы тянулись целую вечность, а я все переворачивалась с одного бока на другой.

Всю ночь я думала о тех старшекурсниках, что услышали меня. Например о том, почему они вообще оказались в северной башне в такое время? Почему выбрали именно эту аудиторию? Связаны ли они с той троицей, что заперли меня в той аудитории? И, если да, что они собирались делать?

Оказалось, что чемоданчик вовсе не спал, и думал о том же.

— Лучше держись подальше от этих старшекурсников, — пробурчал он, поправляя одеяло, — Уж не знаю, что они забыли в той аудитории в такой час, но добрые дела под покровом ночи не делаются...

Первым порывом было возразить, ведь мы тоже там были, и ничего плохого не замышляли, но я хорошо подумала и не стала. Просто потому, что это действительно слишком подозрительно, а с моей удачей лучше не рисковать.

Уснула лишь под утро, но мне хватило и этого — спасибо туманницам, которые погрузили меня в сон.