Вообще-то он выглядел примечательно: ростом едва ли по грудь долговязому Аркану, зато в плечах — чуть ли не в два раза шире, с красивыми, крупными чертами лица и блестящими зелеными глазами, в которых нет-нет да и мелькала безуминка. Его такая же лысая, как у остальных изгоев, башка была покрыта татуировкой из строгих геометрических рун, так же как и голый, плотный и широкий торс, перевитый тугими жгутами мышц, и массивные руки с толстыми пальцами и широкими ладонями. Подобных татуировок у других тангаров Аркан не видал, и потому подумал, что наверняка иссиня-черные руны по всему телу самым непосредственным образом могли быть связаны с неким особым статусом этого необычного персонажа.

Из одежды на Ёррине Сверкере оказались надеты только полосатые черно-белые штаны и башмаки из крепкой кожи. Поддернув портки, которые норовили сползти до самого неприличия, сей эпичный гном с тоской глянул на забой:

— Я вернусь к тебе, моя радость, — сказал он. — Я знаю, что ты таишь в себе…

Бровь Аркана дернулась, но он ничего не сказал: каждый имеет право сходить с ума по своему. Главное, чтоб съехавшая крыша со временем не придавила собой окружающих.

— Мне нужны работники, — сказал баннерет. — Долговременный контракт, в идеале — вассальный договор. Нужно будет перестроить замок — его укрепления ни черта не стоят, если даже такой дилетант как я с парой сотен ополченцев и вчерашних бродяг взял крепость первым же штурмом. Поэтому требуются инженеры, архитекторы, каменщики, землекопы — все! А еще — оружейники и бронники. Мне придется вести долгую войну, а для этого — нужна база… И достаточно припасов. И не только оружие! Прочные фургоны, осадные орудия, подковы для лошадей, сборно-разборные рогатки для заграждений и черт знает что еще — у меня есть список, покажу, если договоримся.

— Вы что — не из благородных? — Ёррин почесал свое пузо, которое и пузом-то назвать было сложно из-за рельефных кубиков мышц, и огляделся в поисках одежды. — Рассуждаете как… Как…

— Как квартирмейстер? — усмехнулся Аркан. — Это я и есть. Титул баннерета и право на герцогский скипетр не сделали меня кем-то другим, а? Ворвань, сапоги и квашеная капуста мне куда как ближе, чем придворные политесы и тонкие интриги.

— О как! — продолжил чесаться светлобородый гном. — Вот же черт… Мне надо вымыться. Пошли наружу.

И они пошли наружу. И всю дорогу по штольне каждая из женщин, встреченных на пути, считала своим долгом проклясть или обозвать самыми последними словами гномского и имперского языков «великого вождя» Сверкера. Ёррин только отмахивался и скалил зубы в ответ на самые страшные оскорбления, и ругнулся всего один раз, когда какая-то старушенция в цветастом платке сунула ему в ноги свою цельнометаллическую клюку и он едва не грохнулся на каменный пол.

— Ёррин, сраный придурок, я хочу чтоб ты сдох! — заявила бабуля. — Мечтаю о том дне, когда могирьные черви сожрут твои граза!

— Я тоже вас люблю, тетушка Гудрун! — откликнулся Ёррин.

У самого выхода из штольни он пропустил гномов-провожатых вперед, на секунду задержался рядом с Арканом и прошипел:

— Помоги мне сохранить лицо перед моей семьей и я буду тебе обязан до самой смерти, Буревестник!

— Что? — удивился Рем, но Сверкер уже полез по лестнице наверх, активно шевеля своими необъятными мускулистыми ляжками, с которых так и норовили свалиться эти невозможные полосатые штаны.

* * *

— Кхм-кхм! Я буду говорить по-человечески, тангары! — Ёррин, умытый и приодетый в свежие шаровары и атласную красную рубаху, выглядел куда лучше, чем полчаса назад.

Он вскочил на деревянную бочку, чтобы собравшиеся гномы могли его видеть, и поднял вверх руку, призывая к вниманию. Прочистив горло и решив, что настал подходящий момент, «вождь» продолжил:

— Несмотря на неприятности, которые возникли у нас на родине…

— На бывшей родине, упырь! — крикнул кто-то из толпы.

— Не у нас, а тебя, придурок! — вторили ему раздраженные голоса.

Ёррин снова в своей манере оскалился, дождался, пока буря утихнет, а потом продолжил:

— Несмотря на всё это я верю, что Сверкеры добьются могущества и процветания! — он огладил свою лысую башку мощной дланью. — И моя уверенность…

— Верь в одну руку, сри в другую! — они явно были злы на «великого вождя». — И посмотри, какая быстрее напорнится!

— Р-разгарнак, тангары! Дайте уже сказать, а? А потом хоть плюйте в меня, если мои слова вам не понравятся! — прорычал Сверкер.

— Прюнем, как есть прюнем! — заорали из задних рядов

— Радно, радно, тихо! Пусть говорит, регенда-а-а-арный вождь! — тот самый конопатый и рыжебородый гном-провожатый обладал неожиданно зычным голосом.

Ёррин сжимал и разжимал кулаки и Рем снова подумал, что обычаи и нравы тангаров, а также причины их нахождения в штольнях старых каменоломен, и весьма странное поведение — это всё чертовски любопытно, и он обязательно, обязательно с этим должен разобраться.

— Это — Тиберий Аркан Буревестник! Я говорил вам, что у меня есть план? Я говорил, что знаю, что делаю? Вот, человек который предлагает нам работу, жилье, обеспечение продуктами питания и местные недра в аренду на… — гном с высоты бочки глянул на баннерета и после секундной заминки продолжил. — На три года с возможностью пролонгации на веки вечные в случае достижения устраивающих обе высокие стороны договоренностей. Я нашел вам дом, тангары, как и обещал! Обширный, богатый, и прекрасный! И никаких кабальных контрактов!

На мгновение повисла звенящая тишина, а потом толпа взорвалась громом возгласов и выкриков, тональность которых здорово отличалась от пренебрежительных высказываний и откровенных оскорблений, которыми сыпали гномы буквально за минуту до этого.

* * *

— Здесь богатейшие недры! — заявил Ёррин. — Я почуял это еще десять лет назад, когда работал на мастера Стуре тут, в Крачках. Подземный огонь бьет мне в грудь, Буревестник! Я знаю, о чем говорю! Тут под моими ногами — несметные сокровища!

Тангар топнул ногой по грунтовой дороге, ведущей вверх по холму, к Цитадели, и толстая подошва башмака подняла целое облачко пыли. Втроем — Аркан, Доэрти и Сверкер — они уже больше часа бродили по лесу, в поисках чего-то, известного только «великому вождю» гномов-изгнанников. Он периодически останавливался, ощупывал, осматривал обломки горной породы и едва ли не обнюхивал землю, а потом скалился по-своему и бормотал ругательства.

В лесу уже вовсю рубили деревья — горожане не придумали ничего лучше, как нанять на эту работу гномов… Которые — в лице «вождя» уже подписали контракт с Ремом, и потому денежки за вырубку капали в аркановскую казну. Самих тангаров на данном этапе звонкая монета интересовала мало. Гораздо меньше, чем возможность разместить своих женщин и детей в просторных замковых помещениях и подвалах, и получить долгосрочные гарантии по обеспечению продовольствием и… Пивом!

— Поверь мне, Буревестник, — Ёррин свернул с дороги в самую чащобу, еще не тронутую топорами лесорубов, и Рему с Патриком ничего не оставалось, как следовать за ним. — На этих землях и под ними мы разбогатеем до безобразия. Ты, я, наши родичи… Мы будем валяться на кучах сокровищ и плевать на макушки всем ублюдкам, что смели смотреть на нас свысока! Это тебе говорю я — Ёррин Сверкер! А мои слова всегда сбываются, пускай иногда и… Хм! Иногда — через задницу.

Патрик Доэрти поперхнулся смехом — южанина в принципе веселила манера гномов общаться, а лысый и татуированный тангар и вовсе сыпал перлами словотворчества на каждом шагу, давая возможность юморному орра позубоскалить.

— Скажи чего ты ищешь, маэстру гном, и может быть мы поможем тебе? Орра, всё-таки мы готовились к штурму, и потом, как заняли замок, здорово прошерстили округу… — проговорил Доэрти.

— Я ищу вход! А свои маэстру-говнестру можешь в жопу себе запихать. Я — Ёррин Сверкер, предводитель всех Сверкеров, и мне не нужны эти ваши финтифлюшечки и заигрывания. Да, я изгой, и у меня больше нет ничего кроме рук, ног, бороды, имени и моей семьи! Всё осталось там — под горами. И плевал я! Я построю своё царство: еще больше и лу-у-у-у-у…

Разошедшийся гном потерял равновесие, его нога соскользнула с какой-то подгнившей коряги, и, шлепнувшись на задницу, он поехал вниз по склону, раздирая в клочья те самые полосатые штаны. Рем и Патрик кинулись за ним: потерять только-только приобретенного союзника им не улыбалось.

— Да-а-а-а!!! Да-а-а, разгарнак! — Ёррин выскочил из-под огромного выворотня и принялся танцевать что-то, отдаленно напоминающее то ли южную джигу, то ли боевые пляски фоморов. — Бузундуш