Рич заморгал:

— Вам не нравится небо?

— Я не люблю стремления к славе. Но я не выбираю того, что чувствую. Просто… это есть.

Он так долго и пристально смотрел на нее, что Миле сделалось неловко. Наконец нижняя губа у него дрогнула, и он произнес:

— Да, в небе чувствуется некоторое тщеславие. Вся эта бескрайняя синева…

Сладкая вата на мгновение окутала Милу и растворилась в воздухе, улетев с судна. Он, по крайней мере, относится спокойно к ее необычности. Такое бывало не всегда, когда она признавалась людям в своей необыкновенной способности воспринимать окружающий мир.

— А как насчет катамарана? — помолчав, спросил он. — Ничего интересного?

Она поджала губы и опустила глаза.

— Рич, я не аттракцион.

— Простите. Нет, конечно. Я всего лишь хочу свыкнуться с этой вашей особенностью. Я никогда не встречал…

— Человека с синестезией?

Он прикусил губу и наморщил лоб.

— Все это звучит как научная фантастика.

— Братья называют это моей «сверхсилой». — Она не чувствует себя сильной. Иногда совсем наоборот. — Я до одиннадцати лет даже не знала, что другие люди видят мир не так, как я.

Рич наполнил их бокалы.

— Вы говорили о сверхчувствительности? Вы поэтому так напряглись, здороваясь со мной за руку?

Милу бросило в жар. Он, выходит, заметил? А вдруг заметил ее другие реакции на него?

Неловкость росла.

— Кого-то нового я могу воспринимать спокойно, а кого-то нет. — Она не собирается за это извиняться.

Рич внимательно посмотрел на нее.

— Это, должно быть, нелегко.

Спина у нее моментально выпрямилась. Она очень хотела, чтобы к ней относились как к нормальному человеку, но еще сильнее — чтобы ее не жалели. Мила сделала большой глоток вина.

— Мои вопросы вас расстроили?

— Я не… Я не говорю об этом с незнакомыми людьми. Только когда хорошо знаю человека. Людям обычно либо любопытно, либо они не верят. Никто ни разу не сказал, пожав плечами: «Оʼкей. Хочешь еще сэндвич?»

Как же она этого ждала.

— Спасибо, что сделали для меня исключение. — Рич посмотрел Миле прямо в глаза и подвинул к ней блюдо с закусками. — Еще сэндвич?

У Милы перехватило дыхание.

— Рич, почему на самом деле вы здесь? — внезапно для себя спросила она. К чему спрашивать? Ее работа — показать ему местность, и все. Но что-то подталкивало ее задать этот вопрос. И не только желание сменить тему разговора. — Я в любом случае собираюсь почитать о вас онлайн, так что лучше скажите сами. Вы девелопер?

Он поерзал в кресле и ответил не сразу:

— Вы недолюбливаете девелоперов?

— Я была гидом у многих из них. Они целыми днями рассказывали о своих грандиозных планах по застройке района, а после я их больше не видела. Интересно, вы такой же?

Вообще-то она не очень рассчитывает снова увидеть его. Неужели не рассчитывает?

— Никто из них не вернулся?

— Кто-то недооценил отдаленность района или сколько времени займет проект. А большинство понятия не имели об ограничениях на допуск к строительству.

— Ограничения? — переспросил он, потягивая вино. — Звучит серьезно.

— Формально вся земля до Национального парка находится под контролем трех местных фермеров-овцеводов в пожизненном найме. Если кто-то захочет утвердиться в этой части Морского парка, он должен обойти стороной владения Досонов. А это никому не удавалось. — Мила наклонилась к Ричу. — Хотите по-честному? Если у вас планы по застройке, то лучше сразу от них отказаться.

С чего это вдруг она дает ему совет? Лишь потому, что он отнесся к ней по-доброму и угостил ланчем? И выглядел так привлекательно в пляжных шортах?

Голубые глаза изучали ее.

— Досоны, судя по всему, являются препятствием.

— Благодаря им берег вокруг Корал-Бэй не усыпан шикарными курортами, которые пытаются вторгнуться в зону Всемирного наследия. Досоны — последний оплот. В моих глазах они — герои. Тем не менее эту защиту могут пробить.

Рич приветственно поднял бокал:

— В таком случае за Досонов.

Она, кажется, сказала лишнее? Но ничего такого, что ему уже не было известно или что он вскоре выяснит. Хотя…

У Милы кожа вдруг покрылась пупырышками.

— Вам холодно? — удивился Рич, потому что солнце стояло еще высоко.

Мила покачала головой:

— Да нет. Это… словно шарикоподшипники по телу.

Ричу хотелось поверить, что подшипники имеют отношение к ветру, взлохматившему пряди длинных темных волос Милы, а не к ее суперсенсорности.

Ведь у него есть секреты, и она вполне может это чувствовать. Интересно, как работает ее загадочная система? Но он не хочет одолевать ее вопросами. Надо напрячь собственные мозги и понять Милу при помощи старого способа — разговора.

Мила точно ужаснется, узнав, как легко ему построить отель с видом на риф. Местные бизнесмены не обрадуются процентным отчислениям в «Весткорпорейшн» за мотель, кафе, бензоколонку, даже за туры на лодках с прозрачным дном. Но не могут же они ожидать, что у них не будут брать плату за возможность вести малый бизнес на земле Уорду. Ведь Уорду также платит правительству за разрешение разводить скот на арендованной земле.

Приличную прибыль получает правительство, взимая акцизный береговой сбор с аренды. Аналитики в компании Рича согласились с ним, что единственный способ получить хорошую прибыль, — это самому сделать капиталовложения в регионе, поскольку доходы от овцеводческой фермы скудные.

Без этого нет смысла ее удерживать, и — спасибо отцу за то, что он сорок лет назад переехал в город, — Ричарда больше ничто не привязывало к Уорду. К его наследию.

Вот почему он отправился сюда, чтобы самому посмотреть на место, предназначенное для застройки. Ему повезло с гидом, поскольку она также могла пролить свет на отношение населения местной округи к планам по будущему строительству. Предупрежден — значит вооружен.

Не страшно, что Мила загадка, а он любил принимать вызов. К тому же она хорошенькая. Он всегда был неравнодушен к красоте. И еще ее синестезия… Это интересно. Очень даже.

Двигатель «Портуса» был заглушен, и они легли в дрейф. Мила повернулась и посмотрела на древнюю цепь скал, протянувшуюся вдоль берега. Она сразу поняла, где они находятся.

— Проход в рифе очень узкий. Надо плыть на лодке, — сказала она.

Они немного понаблюдали за скатами-манта, а затем Дамо подбросил их на лодке как можно ближе к отмели, и они шли по воде с туфлями в одной руке, а другой тащили одиночную байдарку. Они дошли до отмели, протянувшейся у самого устья залива Ярди.