для объяснения возникновения и становления матрилинейных (т. е. признающих только родство по материнской линии) обществ. Исследования «первобытных» племен за последние несколько столетий показали, что некоторые изолированные «первобытные» народы еще и в нашем веке не понимали взаимосвязи между половым актом и зачатием – из чего по аналогии делается вывод, что люди эпохи палеолита обладали примерно тем же уровнем биологических познаний.

Жакетта Хоукс в 1963 году писала, что «…австралийцы и некоторые другие первобытные народы не принимали идею биологического отцовства и не осознавали необходимой связи между сексом и деторождением». В том же году Сэмюэл Брэндон, профессор сравнительного религиоведения Манчестерского университета в Англии, отмечал: «Каким образом младенец попадал в утробу матери, несомненно, оставалось для первобытного человека загадкой. Учитывая период времени, отделяющий зачатие от рождения, кажется вероятным, что важность беременности и родов признавалась еще задолго до того, как стало очевидно, что эти явления были следствием зачатия после совокупления».

«Джеймс Фрэзер, Маргарет Мид и другие антропологи, – пишет Леонард Коттрелл, – установили, что уже на самых ранних стадиях развития человеческого общества, до того, как был раскрыт секрет фертильности, до того, как половой акт стали связывать с родами, женщина почиталась как подательница жизни. Только женщины могли производить на свет себе подобных, а мужская роль в этом процессе пока оставалась непризнанной».

По мнению этих авторов, а также многих других авторитетов, писавших на ту же тему, древнейшие люди, по-видимому, не имели понятия о связи полового акта с репродуктивной функцией. Таким образом, концепции отцовства, а также родства по отцовской линии не существовало. Дети просто рождались от женщин – хотя последнее, вероятно, сопровождалось разного рода мифологическими объяснениями.

Если это действительно было так, то мать считалась в семье единственной родительницей, дающей жизнь последующим поколениям. Поэтому для детей было естественно брать имя племени или рода своей матери. Счет родства в семье велся по женской линии, переходя от матери к дочери, а не от отца к сыну, как принято в современных западных обществах. Такую социальную структуру обычно называют матрилинейной, т. е. основанной на родстве по матери. В таких культурах (известных даже сегодня среди многих «первобытных» народов, а также исторически засвидетельствованных в обществах эпохи классической Греции) не только имена, но и титулы, имущество и права на землю передавались по женской линии, чтобы они оставались в пределах рода.

Хоукс отмечает, что в Австралии, в тех районах, где концепция отцовства еще не была известна, «существует много свидетельств того, что счет родства по матери и матрилокальный брак [при котором муж переезжает в родовой дом или деревню жены] были обычным явлением, а статус женщин был заметно выше». Она пишет, что подобные обычаи до сих пор преобладают в некоторых частях Африки и среди дравидов Индии, а их пережитки сохраняются в Меланезии, Микронезии и Индонезии.

Вторая линия доказательств касается истоков религиозных верований и обрядности в их связи с принципом матрилинейности. Были проведены многочисленные исследования палеолитических культур, мест, когда-то населяемых этими народами, а также следов погребальных обрядов, которые наводят на мысль, что со временем древнейшие религиозные представления, очевидно, приняли форму почитания предков. Здесь опять же проводится параллель между людьми эпохи палеолита, с одной стороны, и религиозными представлениями и ритуалами ряда «первобытных» племен, изученных антропологами на протяжении последних двух столетий – с другой. Поклонение предкам распространено среди различных народов по всему миру. Маринджер утверждает, что даже на момент написания его книги, в 1956 году, некоторые азиатские племена все еще изготавливали небольшие антропоморфные статуэтки, известные как дзули. Объясняет он это тем, что «идолы женского пола олицетворяют прародительницу всего племени».

Таким образом, по мере развития религиозных представлений самых ранних homo sapiens[20] начинается поиск первоисточника жизни (возможно, ключевой пункт всей богословской мысли). В верхнепалеолитических обществах, где мать рассматривалась как единственная родительница в семье, где поклонение предкам лежало в основе священной обрядности и где происхождение, по-видимому, учитывалось только по материнской линии, сама концепция создательницы рода человеческого могла сформироваться под влиянием образа древнейшей праматери рода, превозносимой и почитаемой как его божественная прародительница.

Третья – и наиболее значимая – линия доказательств основана на многочисленных статуэтках женщин, обнаруженных в граветтских и ориньякских[21] культурах эпохи верхнего палеолита. Некоторые из них датируются 25 000 г. до н. э. Эти маленькие женские фигурки, сделанные из камня, кости и глины и часто называемые «палеолитическими Венерами», найдены в районах, где когда-то жили небольшие оседлые общины, нередко рядом с остатками врытых в землю стен – по-видимому, самых древних из построенных людьми жилищ на земном шаре. Маринджер утверждает, что в стенах были сделаны специальные ниши или углубления, чтобы помещать туда фигурки. Эти изображения женщин, некоторые из которых выглядят беременными, встречаются в граветто-ориньякских памятниках повсеместно, в том числе в таких далеких друг от друга регионах, как Испания, Франция, Германия, Австрия, Чехословакия и Россия. Места раскопок и фигурки охватывают период не менее чем в 10 000 лет.

«В данном случае представляется вполне вероятным, – говорит Маринджер, – что женские фигурки были атрибутами культа “Великой Матери”, практикуемого некочевыми ориньякскими охотниками на мамонтов, некогда населявшими огромные евразийские территории, которые простирались от юга Франции до озера Байкал в Сибири». (Между прочим, именно из района озера Байкал в Сибири, как считается, вышли племена, которые примерно в тот же период якобы мигрировали в Северную Америку [и там постепенно превратились в американских индейцев].)

Русский палеонтолог З. А. Абрамова, цитируемая в недавней книге Александра Маршака «Корни цивилизации», предлагает несколько иную интерпретацию. По ее мнению, в палеолитической религии «образ женщины-матери был сложным и включал в себя разнообразные представления, связанные с особой ролью женщин в раннем родовом обществе. Она не была ни божеством, ни идолом, ни матерью божества; она была матерью рода. Идеология охотничьих племен в период матриархального рода нашла отражение в женских фигурках».

Неолитическое утро

Связь между женскими фигурками эпохи палеолита и появлением в более поздний неолитический период на Ближнем и Среднем Востоке обществ, почитавших Богиню, нельзя считать окончательно установленной, однако она предполагается многими авторитетными учеными. Так, среди остатков граветтского поселения в Дольни-Вестонице, Чехословакия, где фигурки «Венер» не только формовались, но и обжигались в печи, было обнаружено богатое погребение женщины в возрасте примерно сорока лет. Рядом с ней лежали всевозможные орудия, прикрытые лопатками мамонта и посыпанные красной охрой. Еще одна могила, датируемая приблизительно 9000 г. до н. э., найдена на месте протонеолитической стоянки в Шанидаре, у северных притоков реки Тигр. Это было захоронение женщины немного моложе, и также посыпанное красной охрой.

Одно из наиболее важных связующих звеньев между этими двумя периодами – женские фигурки,