Фаргит заискивающе поднял брови.

— Моя королева, ты права, я преследовал его до Грани. Когда я добрался до этого гиблого места, едва не лишившись своих лучших собак, Грань еще дрожала. Я чувствовал запах его крови на ней… Бр-р-р! Каюсь, Морэф, мне стало страшно, и я повернул коня назад.

Морэф посмотрела на своего любовника, с трудом скрывая вожделение. Конечно, он трус и наглец и пользуется ее добротой. Вот и теперь: он не исполнил пустякового поручения, и ей следовало бы прогнать его прочь, а вместо этого она уже рисует себе заманчивые картины ночных утех. Как он все-таки красив! Темные вьющиеся волосы до плеч и румянец на щеках, как у девушки, — но вместе с тем грубо слепленный подбородок и узкие злые губы, очерченные тонкой черной ниточкой усов. Однако ночью она заставила бы его принять настоящий облик: пусть простирает над ней свои черные крылья, пусть неутолимая страсть демона сожжет ее дотла… Но сейчас следовало заняться другим.

— Значит, Грань открылась, — нахмурившись, проговорила она. — Честно говоря, я думала, у нас есть в запасе еще пара дней. Я ошиблась. И ты допустил непростительную оплошность: Ключ теперь на той стороне. Теперь у нас всего неделя на то, чтобы вернуть Ключ и совершить задуманное. И сделать это придется тебе.

Морэф вынула из-за пояса маленький серебряный кинжал и рукояткой вперед протянула его Фаргиту. Тот отшатнулся, как от огня.

— Но Морэф!

Волшебница скрестила руки на груди.

— Приказываю тебе именем Домгала Всемогущего найти оборотня и отнять у него Ключ. А потом найти и уничтожить Хранителя с той стороны. Оборотень не должен встретиться с Хранителем. Выполнишь ли ты мой приказ, демон Фаргит?

Глаза Морэф метали молнии. Ворон возмущенно каркнул, распустив крылья. Пристыженный Фаргит склонился перед королевой и взял кинжал.

— Да, великая королева. Я подчиняюсь твоей власти. Но не справедливо ли будет посулить мне награду?

— Награду? — Морэф непонимающе подняла тонкую бровь.

— Я говорю об эликсире бессмертия, госпожа, — вкрадчиво прошептал демон. — Ведь я так рискую. Каждый переход через Грань отнимает у меня годы жизни. А еще я трачу свои силы на то, чтобы выглядеть, кик местные обитатели. Они носят невообразимо неудобную одежду.

Волшебница надменно поджала губы.

— По-моему, я уже достаточно сделала для тебя. Я поделилась с тобой своей силой. Ты стал самым могущественным слугой Домгала. Тебе этого мало? И, кроме того, тебе еще рано думать о награде, Фаргит. Когда голова оборотня будет кровоточить у моих ног, а Ключ в полнолуние окажется на Грани — тогда я позволю тебе снова начать этот разговор. А сейчас ступай. Будь осторожен: обитатели Бекелфела не должны пока догадаться о нас. Домгал поможет тебе. Но торопись: время на исходе.

Фаргит еще раз поклонился и вышел. Морэф протянула ворону очередной кусочек мяса.

— Ешь, мой дорогой Крок. Ты мой хороший, ты мой любимец… — она ласково перебирала черные перья. — Честно говоря, мне стоило бы сделать бессмертным тебя. Что Фаргиту в этом эликсире? Он могущественный демон, он и так будет жить дольше всех людей… Мне страшно вспомнить, что было со мной, когда я выпила эликсир. Кровь вытекала из меня, заменяясь неведомым зельем… Я столько раз говорила ему об этом, но он считает это просто отговорками. Хотя… в чем-то он прав: я ни на миг не пожалела, что прошла через это испытание. Местному сброду нужны были боги — и вот им живая богиня, могущественная и бессмертная. Они трепещут передо мной… Разве это не лучшая доля для королевы — стать богиней?

И Морэф из окна глянула на темные, пустынные поля Фенлана, над которыми с голодными криками кружило воронье. Весь этот мир навечно принадлежал ей.

* * *

Яркое солнце и громкие голоса птиц на фоне особой деревенской тишины разбудили Катю ни свет ни заря — старенькие бабушкины ходики еще не пробили семь. Еще можно было немного поваляться на мягкой кровати, словно приготовленной для капризной принцессы, со множеством перин и подушек, с затейливыми витыми столбиками. Катя долго рассматривала старые фотографии на противоположной стене — портреты актеров с гладкими набриолиненными прическами и актрис, роскошных блондинок, из которых Катя узнала только Орлову и Ладынину.

Солнце тем временем стало нестерпимо щекотать лицо. Катя набросила коротенький цветастый халатик, босиком зашлепала во двор, наплескала дождевой воды из бочки в начищенный до блеска рукомойник и с наслаждением умылась. Интересно, что сказала бы по этому поводу подружка Юля? Наверное, что вода радиоактивная, а для умывания существуют современные косметические средства. И в городе Катя бы полностью с ней согласилась. Но здесь… В это прекрасное утро не хотелось думать о радиации, нитратах и пестицидах. В подтверждение тому Катя сорвала с грядки и отправила в рот немытой первую клубничину с розовым бочком — ужасно кислую, но душистую.

Сорвав еще парочку, чтобы кинуть в чай, девушка вернулась на веранду. Цивилизация напомнила о себе и иском телефона: сообщение, и, конечно, от мамы. Наскоро отбив положенные «все хорошо, люблю, целую», Катя включила чайник и развернула бутерброды. И тут же с улыбкой вспомнила вчерашнюю зверюгу. Неужели и в самом деле волк? Кому рассказать, не поверят. Хотя это же не Ленинградская область в двадцати километрах от города, где стояла дача Кентлеров. Там из всей живности водились только кошки. А здесь, баба Вера рассказывала, зимой даже кабаны по деревне шастают. Почему бы и волку не забежать?

Солнце нагревало застекленную веранду, как оранжерею. День обещал быть жарким. В такие дни хорошо валяться на пляже, а не работать за компьютером. Но все-таки, совмещать это Кате не хотелось. Она честно простучала по клавишам ноутбука часа три, а потом стала собираться на речку.

Камышовка ласково поблескивала сквозь прибрежный ракитник. Она, действительно, почти по всему течению вдоль берегов заросла камышом и лишь вдалеке, в самом низовье, разворачивалась во всей своей простоватой красоте; там над излучиной шелестели тополя и поднимались купола церкви, горящие новенькими золочеными крестами.

Отыскав, наконец, уютный пологий пляжик, Катя расстелила гобеленовое покрывало, сдернутое с кровати — авось, баба Вера не узнает, — и бросила на него шорты и футболку. Сначала она почувствовала себя как-то неловко: еще не загорала в этом году и совершенно отвыкла от солнца и воздуха. Но прогретый ласковый ветер сразу же охватил ее целиком, и девушка поняла, что давно ждала этого прекрасного мига. Она побежала к реке и, не задумываясь, нырнула в ее тихие, сонные воды.

Течение было несильным, но Катя не слишком ему и сопротивлялась: река в этом месте была довольно узкой, добраться до берега не составило бы труда. Катя лениво взмахивала руками, лежа на спине, и следила, как бегут в ярко-синем небе маленькие белоснежные облака… Потому и на берег вышла метрах в двухстах ниже по течению. И сразу поняла, что выбрала место неудачно: навстречу ей по тропинке вдоль реки неторопливо шел высокий молодой человек в светло-сером дорогом костюме. Верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты, вьющиеся волосы до плеч зачесаны назад и гладко зализаны надо лбом. Увидев Катю, незнакомец остановился как вкопанный и проводил ее долгим ошалелым взглядом, так что девушка вдруг смутилась излишней откровенности своего нового купальника. Взгляд этот Катя еще долго чувствовала спиной и потом всерьез проверила: нет ли под лопаткой дырки? Неужели этот голливудский красавец приехал к кому-нибудь в Камышино? Вот некстати. Девушка поморщилась, опускаясь на заслуженный гобелен: еще не хватало завести здесь «курортный» роман. Времена, когда Катя в каждой новой встрече доверчиво искала долгожданную настоящую любовь, канули в Лету. А заводить отношения по взаимной договоренности на недельку-полторы ей всегда казалось пошлым. Впрочем, что это она? Может, это вовсе не скучающий бабник, а воспитанный молодой джентльмен, который не станет нарушать ее «прайвэси»? И вообще, стоит ли думать о всяких глупостях, когда так хорошо, так тепло, так лениво…