— Мотька, а зачем мы вообще за ним ходим? Человекпокупает продукты, какой тут криминал?

— Нет, давай все же проследим, куда он пойдет! —заартачилась Мотька. — Нутром чую, что-то тут нечисто!

— Ну как хочешь!

Вальчик прошел до самого конца базара, свернул вправо, там справой стороны еще продолжался базар, а с левой тянулась огромная автобуснаястоянка. Вальчик неспешно брел вдоль базара и вдруг зашел в маленькую лавчонку,торговавшую хозяйственными товарами. Мы принялись разглядывать выставленные наулице ящики со всякой хозяйственной дребеденью. Вальчик протиснулся к прилавку.

— Золотая, где твой шеф? — спросил он упродавщицы.

Та вскинула на него непонимающие глаза.

— Ну босс твой где? Босс, понимаешь? Хозяин!

Продавщица явно ничего не понимала, но тут кто-то изпокупателей вмешался и перевел ей слова Вальчика. Она что-то пролепетала.

— Завтра! — сказал добровольный помощник. —Хозяин будет завтра, после одиннадцати.

— Спасибо! — сказал Вальчик, вышел из лавки ипробормотал: — Чертова жидовня!

— Какая сволочь! — задохнулась Матильда. —Фашист!

Вальчик двинулся к автобусной стоянке, мы за ним. Я ужененавидела его. Мерзкий тип! Пройдя всю стоянку, он подошел к последнейостановке, и мы увидели, что это как раз остановка нашего, 16-го автобуса.

— Слава Богу, — прошептала Мотька, — а то ещезаблудились бы как миленькие.

Автобус подошел очень скоро. Мы сели и поехали. Миновавпляж, автобус выкатил на Алленби.

— Ты помнишь, где нам сходить? — спросилаМатильда.

— Остановка Тахана мерказит, а до нее — х улицаЛевински. Но мы же хотели проследить…

— Я просто так спросила, для освежения памяти. Смотри,вот как раз остановка — Левински. Значит, следующая — наша.

Внезапно Вальчик поднялся и подошел к выходу. Отлично,значит, мы соседи!

Сойдя с автобуса, я мгновенно сориентировалась — справагигантское здание таха-ны, а слева улочка, ведущая к нашему дому.

Вальчик решительно направился к входу на тахану. Мыпоспешили за ним.

Меньше всего это походило на автобусную станцию! Тут былочисто, красиво, на каждом шагу лавчонки и сверкающие магазины, кафе, лотки.Глаза разбегались!

— Смотри, Мак-Дональдс! — воскликнула Мотька.

Я отвела глаза от толстого зада, обтянутого розовым шелком,увидела свисающую с потолка громадную куклу — какого-то парня в полосатыхчулках, и, конечно, тут же потеряла Вальчика из виду.

— Мотька, где он? — спохватилась я.

— Ой, кажется, мы его упустили!

Оглядевшись, мы поняли, что найти его тут — делобезнадежное. Разве что случайно встретить…

— Аська, я с голоду сейчас помру!

— Съешь апельсинчик, — посоветовала я.

— Не могу, уже в глотку не лезет! Давай в Мак-Дональдсзайдем!

— Давай!

Мы купили себе по чизбургеру и по клубничному коктейлю исели за столик так, чтобы видеть суетливую жизнь таханы.

— Да, похоже, тут можно заблудиться и вовсесгинуть, — с полным ртом проговорила Мотька.

— Моть, а может, он почувствовал слежку и решилоторваться? — предположила я.

— Да ты что! Он на нас и внимания не обратил. Скажи намилость, как ему в голову может прийти, что здесь, в Израиле, какие-то девчонкиза ним следят? С какой стати? Просто это мы вороны. Ничего, завтра уж мы его неупустим! Слушай, а тут и правда здорово! Пойдем пошляемся.

— Да мы же заблудимся!

— Ни фига! Вон видишь надпись — выход на улицуЛевински. Туда нам и надо, а ориентироваться будем на этого болвана! —Мотька указала на парня в полосатых чулках. — Его за версту видать.Смотри, тут и русские надписи есть! Не дрейфь, подруга, не пропадем.

Мы часа три слонялись по всем шести этажам автобуснойстанции, попадая то на дешевый вещевой рынок, то в роскошные холлы средиэлегантных магазинов, с небольшими уютными кафе. Долго топтались вокруггромадной аметистовой друзы, выставленной посреди одного из холлов. Друза былаогорожена и медленно вращалась на подставке. Лиловые кристаллы завораживали.Конечно, мы сфотографировались возле такого чуда природы. Мало-помалу мы начиналисоображать что к чему. На шестом этаже, помимо бесчисленных прилавков, мыобнаружили выходы к междугородным автобусам.

— Давай-ка найдем, откуда уходит автобус наРеховот, — предложила я. — Может, сами съездим к Фельдманам, а то ещепока Володька удосужится. Я предпочитаю независимость!

— Это точно! Да здравствует свобода!

Рано утром мы снова отправились на пляж, захватив с собоювсе наше детективное снаряжение — фотоаппараты, уоки-токи и бинокль. Еще издалимы приметили давешнюю компанию картежников и решили устроиться поодаль, чтобыне привлекать лишнего внимания. Вальчика среди картежников пока не было. Мыбросились в море. Сегодня оно было не таким спокойным, небольшие волны привелинас обеих в совершенный восторг — мы орали, скакали, качались на волнах, забывобо всем на свете.

— Аська! В Москве сейчас еще снег, холодрыга! А мыкупаемся!

— И главное — на свободе! А дома думают, что мы тут поднеусыпным присмотром!

— Да, с нас просто глаз не спускают! — И мыпокатились со смеху.

Мы вылезли, позагорали, потом снова искупались, а Вальчиктак и не появился.

— Ась, давай-ка наведаемся в ту лавочку, где вчераВальчик хозяина спрашивал, — предложила Матильда.

— Зачем?

— Сдается мне, что там какой-то криминал, печенкой чую!

— А мы ее найдем?

— Конечно! Надо пройти насквозь весь базар, свернутьвправо, и первый же хозяйственный магазинчик наш! Все просто! Сейчас началоодиннадцатого, а ему вчера сказали, что хозяин придет после одиннадцати, такчто мы прекрасно успеем. И даже еще сочку попьем. Нам ведь велели почаще пить!

Действительно, Женя все время напоминает нам, чтобы мыпобольше пили. Так полагается в здешнем климате.

Сказано — сделано. Мы быстро натянули шорты и майки,подхватили сумки и бегом бросились к шуку. Часы показывали половинуодиннадцатого.

— Давай спокойненько тут погуляем! Уж больноинтересно! — предложила Матильда.

Мы купили по стакану грейпфрутового сока и, не спеша, судовольствием потягивая сок через соломинку, побрели вдоль торговых рядов.

— Знаешь, Матильда, надо будет потом обязательно купитьпобольше фруктов и еще чего-нибудь в дом. А то неудобно.