Я выключил мотор и вылез из машины под холодный душ. Колеса настолько облеплены грязью, что еле поворачиваются на оси. И впереди грязь, грязь и грязь. Ноги в чудовищных, пудовых лаптях…

— Ничего, грязь-то лечебная, как у нас в Мацесте, — смеются сзади глиняные изваяния. Они еще могут шутить! Им не холодно и грязь нипочем. Это от напряжения. Толкаем машину все вместе. До вершины холма остается не больше ста метров, правда самых трудных.

Началось все часа три назад. «Смотри, папа, дядиюрин «консул» танцует твист!» — восторженно завопил сидящий позади сын, прихлопывая в ладоши в такт воображаемой мелодии. Я уже видел, что светло-желтый «консул» отстает и его бросает из стороны в сторону, словно легкую рыбацкую пирогу от внезапно налетевшего шквала. Дождь усиливался, и мой «корсар» тоже стало заметно заносить. Приходилось крепко держать руль и не отрывать глаз от дороги. Не удержишь, сползешь в кювет — и сиди здесь всю ночь до утра, а может, и дольше: машины редко попадаются в этих краях. Нам встретилась всего одна. Африканец, высунувшись из окна чуть ли не по пояс, что-то кричал и махал рукой.

— Кто это? — спросила жена.

— Наверное, знакомый, — ответил я и помахал рукой в знак приветствия.

Откуда я мог знать, что он предупреждает нас об опасности, что через полчаса эта пыльная проселочная дорога превратится в сплошное месиво из черного маслянистого теста?

Первым не выдержал «консул». В зеркале я видел, как мой приятель выскочил из машины и стал торопливо палкой, а потом и руками снимать с колес черную липкую глину. Проехав несколько метров, машина снова остановилась. Но тут настала и моя очередь. Из-под передних колес пошел дым. Таких толстых, невероятно распухших шин я больше никогда не видел. Настоящие слоновьи ноги. Не помню, сколько раз мы очищали колеса, прежде чем решили бросить «консула» и выбираться всем на одной машине. И вот уже какие-то сто метров отделяли нас от вершины холма, самые трудные сто метров. Я толкаю машину сбоку и одной рукой поправляю руль. Лучи фар обрываются в мокром кустарнике на вершине холма. Точно так же, в свете фар, я увидел «его» тогда у обочины.

…Это было в половине двенадцатого ночи, в районе Килелешва, в Найроби. Странное существо с туловищем кенгуру; красноватая, толстая — видно было по складкам — кожа с редкими блестками поросячьей щетины. Еще, пожалуй, оно походило на жирного зайца, сидящего на задних лапах, а короткие передние, согнутые на груди, напоминали когтистые лапы крота. Но ни заяц, ни крот даже в Африке не достигают полутора метров. А этот, с длинными, почти заячьими ушами, казался ничуть не меньше. Его темно-красные глазки я слегка продолговатое рыло, оканчивающееся, как у свиньи, пятачком, замерли в свете фар неожиданно выскочившего из-за поворота автомобиля. Животное не шевелилось.

Признаться, я тоже обалдел от удивления, проехал мимо, только инстинктивно нажав на тормоз и немного сбавив ход. Когда же возвратился, то его и след простыл.

Утром следующего дня я обошел все книжные магазины Найроби и старательно пролистал большие, хорошо иллюстрированные издания о животном мире Восточной Африки. Мой «черт» оказался неуловим. В одной книжной лавке продавец-индиец рассказал мне, что в детстве видел нечто подобное, тоже ночью и тоже у обочины дороги. Африканцы, которые называли его «муравьиным медведем», говорили еще, что живет он в земле. Мы видели странные широкие лунки поблизости от дороги и на самом проселке за Нгонгом. Круглые, одинаковые, довольно глубокие, примерно сантиметров в пятьдесят-семьдесят диаметром. Это были не кабаньи ямы.

…Дождь не утихал. Потоки воды, устремившиеся сверху, размыли грязь, и из-под нее обнажились камни. Машина, натужно взвывая, кое-как дотащилась до вершины холма.

По улицам Найроби мчались необычные пассажиры. Наверное, никто из жителей города в этот поздний час не был так искренне влюблен в асфальт. Голодные, продрогшие, полураздетые — мы были похожи на персонажей из авантюрного романа. Слепило глаза. В витрине магазина, где продавались елочные игрушки, стоял смешной Санта-Клаус с длинной узкой бородой и как будто в чалме, похожий скорее на Хоттабыча, чем на Деда Мороза: «Хэппи кристмас! Счастливого рождества!» Христианский мир праздновал рождение своего спасителя.

…Я часто вспоминал таинственного «незнакомца» и почему-то был уверен, что еще раз встречусь с ним. Вторая встреча произошла в Москве. Я узнал его на страницах «Жизни животных» Брэма по отлично исполненной иллюстрации. Подпись гласила: «Orycteropus capensis» — капский трубкозуб, длиной до двух метров, вес — от 50 до 60 килограммов.

Теперь у меня был ключ для дальнейших поисков. Я выяснил, что некоторые авторы называют это животное эфиопским трубкозубом. Но, видимо, речь идет об одном и том же, а разные названия только указывают на область его распространения— от Южной Африки до Эфиопии.

Трубкозуб — одно из древнейших, исчезающих животных, которое встречается только в Африке. Сотни тысяч лет назад, в третичную эпоху, трубкозубы жили на Эгейском материке, их ископаемые остатки найдены на острове Самос.

Как-то мне в руки попала маленькая бронзовая монета Замбии — один нгвее. Монета появилась в январе 1968 г., когда вместо английских шиллингов и пенсов страна ввела свою национальную валюту. На оборотной ее стороне изображен трубкозуб.

Лицевая и оборотная стороны монеты Замбии 1 нгвее

Это довольно неуклюжее животное с толстым туловищем, покрытым редкой щетиной, с тонкой шеей и длинной толстой головой с продолговатым, цилиндрическим рылом и длинными ушами. Толстый конический хвост достигает 85 сантиметров. Ноги короткие и сравнительно тонкие, передние лапы вооружены острыми крепкими когтями.

Трубкозуб водится преимущественно на равнинах, в пустынной местности поблизости от муравейников и термитников, «населением» которых он лакомится. Прорывая длинные подземные ходы к термитникам, он разрушает их изнутри. На добычу трубкозубы выходят в одиночку. Днем они покоятся в больших, вырытых ими норах, а по ночам бродят вокруг своего жилища.

Подойдя к муравейнику или термитнику, трубкозуб сначала тщательно обнюхивает его со всех сторон, затем начинает вести подкоп к главному муравьиному гнезду или к одному из основных ходов. Добравшись до цели, он вытягивает длинный клейкий язык, к которому прилипают насекомые.

В «Наглядной энциклопедии животного царства» В. Станека, изданной в Англии в 1964 г., собрана замечательная коллекция фотографий — свыше тысячи самых различных представителей земной фауны. Трубкозуб упоминается в книге, но фотографии его нет. Фотографию этого ночного странника вообще трудно найти в отличие от его латиноамериканского родственника — муравьеда, который хорошо известен и запечатлен на многочисленных фото-