Видя, что теперь неприятель способен пуститься за ним в погоню, Ладислас громко крикнул, веля своим приспешникам отступать, после чего взмыл в седло позади пленницы, прижавшись крепким телом к ее спине. Ему было наплевать на полученные Зинаидой синяки. В данный момент он думал только о спасении. Ладислас развернул коня и, пришпорив блестящие бока животного, послал его в галоп.

Вскоре Зинаида даже порадовалась, что рука, удерживавшая ее на лошади, столь крепка и надежна. Иначе она могла бы свалиться на землю, потому что жеребец как сумасшедший мчался по лесной тропинке. Это был конь фризской породы: сильный, длинноногий и быстрый. Он без труда обгонял распространенных на Руси коротконогих лошадей. Но когда Ладислас придержал коня, чтобы оглянуться, нет ли позади преследователя, Зинаида, к своему облегчению, увидела, что офицер их уже догоняет. Атаман разбойников никак не ожидал подобного и, судя по его участившемуся дыханию, был поражен.

Снова развернув своего скакуна, Ладислас грубо ругнулся и пришпорил животное так, что оно в испуге ринулось сквозь чащу. Толстые стволы темнеющего леса замелькали вокруг, точно тени, и Зинаида, хотя затаила дыхание от ужаса, все же дивилась необычайной резвости коня. Всадник был, несомненно, под стать своему быстроногому другу. Но те, кто преследовал их, не отставали, как не отстает свора гончих, взявших след зверя.

Нижние ветви деревьев жадно протягивались поперек пути и, не сумев схватить мчащихся всадников, жестоко хлестани по лицу, рвали спутанные волосы и раздирали одежду. Зинаида только зажмуривалась и руками защищала лицо от злых колючек, но в результате исцарапанными оказывались ее руки. Она истово молилась, чтобы эта ужасная скачка поскорее прекратилась, но, когда посмотрела вперед, увидела, что лес скоро кончится, и страх ее усилился. Она в ужасе думала о том, что им вот-вот удастся оторваться от преследователя. Тревожась все сильнее, Зинаида попыталась оглянуться, но тело ее мучителя закрывало все, что происходило позади. Слышно тоже ничего не было, кроме топота их собственной лошади, свиста проносящихся мимо веток да тяжелого дыхания Ладисласа. Все эти звуки отзывались в ушах Зинаиды оглушительным ревом и грохотом.

Наконец они вырвались на широкую поляну, и Ладислас снова повернул лошадь, чтобы убедиться, что офицер отстал. Никогда прежде ни один скакун не мог сравниться в скорости с его вороным дьяволом. После такого сумасшедшего рывка через чащобу Ладислас нисколько не сомневался, что оторвался от погони. Он испытал настоящее потрясение, когда увидел, сколь малое расстояние разделяло его и преследовавшего его офицера.

Не успел он и дух перевести, как зловещий всадник на гнедом коне вылетел из зарослей на поляну и почти наскочил на них. Зинаида сдавленно вскрикнула, испугавшись, что сейчас он их зашибет, и увидела пронзительный взгляд серо-голубых глаз под насупленными бровями. С нарастающим ужасом она ожидала столкновения и ощущала себя беспомощным воробьем, который вот-вот погибнет, атакованный стремительным соколом.

Разбойник схватился за нож, однако в следующий миг его преследователь спешился и ринулся на Ладисласа, стаскивая его с седла. Как ни странно, Зинаида осталась на месте. Услышав характерный глухой стук, с которым оба соперника упали на землю, она поглядела вниз и заметила сверкание разбойничьего кинжала, занесенного над преследователем. Но тут же другая рука взметнулась вверх и крепко сжала запястье Ладисласа, отводя смертоносное лезвие в сторону. Через секунду послышался громкий хруст сухой листвы и удары могучих кулаков по крепким телам — эти двое с яростью стали колошматить друг друга.

Пока они возились в траве под конем, тот нервно переступал копытами, вздымая облачка пыли. Понимая, что животное может перепугаться и понести, Зинаида попыталась не только подавить собственный ужас, но и успокоить жеребца. Она принялась ласково поглаживать его черную шею и говорить мягким спокойным голосом, одновременно нащупывая свисавшие до земли поводья.

Но вдруг от сильного удара голова Ладисласа откинулась и резко ударила коню в брюхо. В следующее мгновение Зинаиде пришлось приложить все силы, чтобы не вылететь из седла: испуганно заржав, лошадь поднялась на дыбы. Девушка уцепилась за развевающуюся гриву и прижалась к шее коня, прекрасно понимая, какая опасность ей грозит, если она свалится с вороного прямо на борющихся под ним мужчин, в руках у которых острые кинжалы.

Наконец конь ударил о землю передними копытами и помчался вперед, не дав всаднице ни малейшей возможности усесться понадежнее. Сердце ее билось в такт мощному галопу, от которого ее едва не вышвырнуло из седла. Они летели сквозь чащобу, делая ужасающие зигзаги, но все же следуя по тому пути, по которому примчались сюда. И хотя пульс у Зинаиды стучал под стать отчаянному галопу коня, она старалась не поддаваться глупой панике. Она знала, что надо подчинить животное своей воле, но не могла окончательно избавиться от леденящего душу ужаса.

Склонившись к шее коня, Зинаида старалась хоть немного успокоить напуганное животное. Она говорила как можно более спокойным тоном, увещевала его, пытаясь тем временем вновь схватить летящие по воздуху вожжи, и лишь угроза падения мешала ей осуществить свой замысел. Она снова и снова пряталась за развевающуюся гриву от несущихся навстречу веток и периодически протягивала руку, чтобы попытаться достать уздечку. Вдруг низкая ветка подцепила повод и словно подала ей его. Зинаида не растерялась и с облегчением ухватила один конец дрожащей рукой. Видимо, удача ее не покидала, потому что вскоре она точно так же поймала и вторую вожжу.

Успех окрылил девушку. Теперь, крепко держа поводья в руках, она могла вернуть коня на дорогу, ведущую к тому месту, где кортеж попал в засаду. Но вороной не желал сбавлять аллюр. Хотя Зинаида уже различала в сгущающихся сумерках темную тень экипажа, она никак не могла подчинить себе этого черного дьявола и заставить его остановиться в нужном месте.

Майор Николай Некрасов сидел рядом с экипажем и терпеливо ждал, пока сержант закончит перевязывать ему руку. Когда с лесной просеки послышался топот лошадиных копыт, он с тревогой поглядел в ту сторону, опасаясь возвращения разбойников. Но, увидев, что на спине понесшей лошади сидит вверенная его заботам девушка, он вскочил на ноги и громко крикнул своим людям, чтобы они перегородили дорогу, а сам побежал навстречу коню, широко раскинув руки.

Однако жеребец на небольшом расстоянии от человеческой цепи резко остановился и встал на дыбы. Когда же он опустил передние ноги, глаза его начали шарить вокруг, отыскивая путь к свободе, но сержант быстро подскочил к нему и ухватил под уздцы, а майор Некрасов ловко выхватил Зинаиду из седла, не обращая внимания на острую боль в раненой руке. Дико вращая глазами, жеребец загарцевал на месте, но тихий голос сержанта и ласковые поглаживания понемногу успокоили животное.

Дрожа от пережитого ужаса, Зинаида с облегчением прильнула к груди майора Некрасова, колени у нее бессильно подгибались и мелко дрожали. На минуту она доверилась уютно обнявшим ее рукам офицера, едва ли осознавая, какой восторг овладел им, когда его взгляд вдруг упал на порванный лиф ее платья. Мало-помалу офицер восстановил дыхание и взял себя в руки. Губы его, казалось, случайно прикоснулись к волосам Зинаиды, но, как только до нее донесся слабый стон Эли, она тут же встрепенулась и оставила своего спасителя.