Валера уверял, что известие о тайных забавах СониАверьяновой оказалось просто-напросто последней каплей в чаше терпения ее мужа.Однако Струмилин, которому по долгу, так сказать, службы частенько приходилосьиметь дело со всеми и всяческими суицидами, насчет самоубийства оченьсомневался. Отравиться грибами нарочно – это, мягко говоря, хлопотно. Хлопотно,мучительно, неэстетично и не шибко быстро. Правда, наверняка. И поди докажи,сам человек наелся поганок или ему кто-то их в жареху подсунул. Эти бытовыеотравления всегда можно толковать двояко.

Вот, к примеру, чемеричная вода.

Всякий врач «Скорой помощи» сталкивается с отравлениемчемеричной водой достаточно часто. Как правило, карету вызывает заботливаяжена: что это с моим благоверным? Хлещет из него отовсюду, слабость, пульселе-еле, ну просто помирает, страдалец, спасите его для меня! Обычно одноговзгляда хватает опытному человеку, чтобы понять: весь этот переполох учиниласама супруга, хотя и взирает сейчас перепуганными глазками. Врач отводит ее всторонку или на кухню выводит, чтобы не слышал страдалец, и начинает пытать спристрастием: в каком количестве давала она супругу известное средство отпедикулеза (проще сказать, от вшей)? И что бы она ни врала, как бы нивсплескивала ручками, это бессмысленно, потому что такой вот характерныйанамнез наблюдается исключительно у мужиков с признаками застарелогоалкоголизма. Согласно народной медицине, чемеричная вода, в состав коей входитрастительный яд рератрин, – для многих отчаявшихся женщин последнее средствовнушить мужу отвращение к водке. И помогает, знаете ли! Пусть на время, нопомогает! Другое дело, что относительно дозировки народная медицина ничегоконкретного не говорит. И бывают, не часто, но бывают, такие случаи, чтоумирают мужики стараниями заботливых женушек. А сколько таких мужиков померло,грибочков покушавши! Особенно – закусивши ими. Вот и Константин…

– Кот пил, что ли? – спросил он угрюмо, и Валера кивнул:

– Да разве от такой жизни не запьешь?!

Судя по лицам, и у самого Валеры, и у Пирога жизнь тоже былатакая. И уже давно! Возможно, их тоже иногда тянуло расстаться с такой жизнью.

И тем не менее версия о самоубийстве Аверьянова существуеттолько в голове Электровеника, Костя ведь ни записки никакой не оставил, ничеготакого. Пирог, способный мыслить и говорить более связно, сообщил, что женуКонстантина чуть не заподозрили в попытке убийства. Но у нее оказалось такоеалиби, что не подкопаешься. Слухи, конечно, продолжали ходить всякие, однако,увы, Соню даже не задерживали – допросили раз, и все. Вообще официальныйвердикт такой – смерть от случайного отравления, тем паче в конце лета – осеньюмасса народу травится грибами и всякими лесными сборами. И если бы не этифотографии, о которых Валерка все уши прожужжал…

Валера между тем налил по новой. Руки его дрожали, хотявыпили-то всего ничего. Это от злости, от ненависти к жене Константина, –довела баба мужика до ручки!

Струмилин пожал плечами. Хоть убей, он не понимал, как можнокончать с собой из-за гулящей бабы. Вообще-то на самоубийство из-за сердечныхдел гораздо чаще идут женщины, чем мужчины. Разве что Костя уже свое отжил, изнал это, и вот судьба дала ему шанс уйти под благовидным предлогом.

Видимо, так. Струмилин слишком много видел смертей, чтобы неверить совершенно твердо в одно страшноватое старинное изречение: ловит волкроковую овцу. Да, работа давно сделала его фаталистом!

Вопрос вот в чем: кто сыграл для Кости роль этой судьбы? Ктосделал его «роковой овцой»? Кто подсунул фотки, стоившие ему жизни?

Или все это тоже произошло случайно?

* * *

Лида выскочила из автобуса и суматошно огляделась. Часы наздании вокзала показывали три.

Осталось десять минут! Она опоздает, точно опоздает! Еще женадо найти этот дурацкий поезд!

– Уважаемые пассажиры! Скорый поезд номер сто тридцатьвосемь сообщением Северолуцк – Адлер через десять минут отправляется с первойплатформы. Выход на платформу через зал ожидания, а также через левое и правоекрыло вокзала. Нумерация вагонов начинается с головы поезда. Повторяю…

Повторения не требовалось: Лида уже ударилась всем телом встеклянную дверь, ворвалась в здание вокзала и, лавируя, обремененнаямножеством вещей, понеслась к выходу на платформу. Красное платье из легкогошелкового трикотажа, вернее, сарафан на тоненьких бретельках, вился в ногах,высоченные каблуки красных босоножек то и дело грозили подломиться.

«Как Сонька с ними справляется? – в десятый по меньшей мерераз за последние полчаса подумала Лида. – При таких каблучищах только напанель, и то не ходить по ней, а прислонившись стоять!»

Она-то предпочитала устойчивый плотный каблук, а на шпилькивзбиралась, когда уж совсем деваться некуда.

Оказавшись напротив очередной стеклянной двери, Лида несмогла удержаться от искушения и не поискать взглядом свое отражение, однакодверь ни секунды не стояла на месте: люди так и ломились на платформу, словноим предстояло драться за места в пригородной электричке, а не располагаться вскором поезде «согласно купленным билетам». С другой стороны, рассосаться задесять минут этакой толпище людей – тоже надо уметь!

В кильватере двух крутых парней с крутыми чемоданами наколесиках Лида выскочила на платформу и огляделась, нервно отводя волосы солба. И тут же ее прошибло холодным потом: челка! Господи, да ведь новехонькая,полчаса назад выстриженная челка сейчас встанет дыбом! Соня еле-еле заставилаволосы сестры, привыкшие быть строго зачесанными назад, лежать на лбу. Ипримачивала их, и лаком брызгала, и гелем смазывала – никакого толку. Каким-точудом удалось уложить непослушные пряди, до жестяной жесткости засушив ихфеном, и сейчас Лида по дурости, одним движением руки, уничтожила Сонин тяжкийтруд. Какие это последствия может иметь – даже думать не хочется!

– Соня! – послышался в это мгновение возмущенный мужскойголос, и чьи-то руки вцепились в Лидины плечи, тряхнув так, что она чуть несверзилась со своих каблучищ. Тут же ее резко повернули вокруг своей оси.Легкий подол взвился до самых трусиков, Лида почувствовала прохладу,коснувшуюся обнажившихся ног, и сначала торопливо оправила платье, только потомпоглядела на обнимавшего ее человека.