Она почувствовала, как рука Пэна легла ей на талию, прикосновение было непрошенным, так что она стряхнула его ладонь. Перед глазами все расплылось, и она мельком увидела незнакомую обстановку: небольшое помещение и серое, грозное небо. Она в панике крепко зажмурилась, а потом снова открыла глаза, ища приемный зал, стражников, что угодно привычное. Но ничего не видела. Булава, Пэн, Бермонд… все они исчезли.

Ее взору открылся глубокий серый мир, грозовые тучи определенно предвещали дождь. Вдалеке, сквозь лобовое стекло, она видела мрачное небо, на фоне которого властно возвышались темно-серые силуэты.

Манхэттен.

На мосту машину тряхнуло на ухабе, и Лили раздраженно выглянула в окно. За их семейный бюджет отвечал Грег, но Лили слышала, как он говорил Джиму Хендерсону, что каждый месяц отваливает приличные деньги за право пользоваться мостом. Взамен дорожной службе не помешало бы следить за покрытием. Но качество их работы оставляло желать лучшего, и последнее время Лили замечала ухабы и выбоины, которые ремонтировались все медленнее и медленнее. Однако этот маршрут шел в обход общественного моста, а их «Лексус» так и просился, чтобы его угнали на общественной дороге. Безопасность регулярно патрулировала мост и соединительные дороги, и офицеры появлялись в мгновение ока, если Джонатан нажимал тревожную кнопку. Несколько выбоин были небольшой платой за безопасность.

Мост закончился, и Лили с нетерпением выглянула в окно – высокие стены сузились до низкого заборчика. Она выезжала в город все реже и реже, и каждый раз возникало ощущение, что становилось хуже, но ей по-прежнему нравилось сюда наведываться. У нее был прекрасный дом в Нью-Ханаане: величественный особняк в колониальном стиле с белыми колоннами, как и у всех ее друзей. Но даже целый город может надоесть, когда все одинаковое. Собираясь в редкие поездки за стену, Лили одевалась тщательнее, чем на собственные вечеринки: опасно или нет, эта вылазка всегда казалась событием.

Глядя через край придорожного барьера, она мельком увидела трущобы, увешанные мусорными мешками, призванными защитить от надвигающегося дождя. Бесформенные, беспомощные люди жались к стенам и прятались под выступами. Впервые Грег привез Лили в Нью-Йорк сразу после свадьбы, большинство зданий уже стояли пустыми, окна прикрывали таблички «Сдается». Теперь скваттеры сорвали даже таблички, и заброшенных зданий стояло столько, что Безопасность едва ли возилась с центром города. Из-за выбитых окон дома казались пустыми, но это было не так: Лили содрогнулась от мысли о том, что происходит внутри. Наркотики, преступность, проституция… а еще она прочитала в Интернете, что спящих частенько убивали ради о́рганов. За стеной правила не работали. О безопасности не шло и речи.

Грег называл людей за стеной лентяями, но Лили никогда так о них не думала. Им просто не повезло, их родители не были богаты, как ее родители или родители Грега. Грег не был так жесток, когда учился в Принстоне: иногда, по выходным, он даже работал с бездомными. Так они и познакомились, оба записались добровольцами в Трентон, последний приют для бездомных, оставшийся в Нью-Джерси. Хотя теперь Лили все чаще думала, что Грег пошел на это ради резюме: следующим летом он отправился на стажировку в правительство. А Лили – в Свартмор, изучать литературу, потому что это был единственный предмет, который ей нравился. К тому времени все книги были очищены от секса, ненормативной лексики и всего, что администрация Фревелла нашла неамериканским, но Лили все равно наслаждалась ими, умея копнуть глубже стерилизованной поверхности и найти хорошую историю. Ей нравилось учиться, а мысли о будущем ввергали в панику. Грег был амбициозен: летом работал в Вашингтоне, постоянно ездил в Нью-Йорк на выходные, чтобы завязывать знакомства с друзьями родителей. Лили это нравилось, нравилось, что Грег, казалось, управлял своей жизнью. Когда он получил хорошую работу по взаимодействию с военным подрядчиком и предложил Лили пожениться после выпуска, ей показалось, что она выиграла главный приз. Она могла не работать, а только содержать дом и любезничать с равными себе. И, конечно, заботиться о детях, когда те появятся. Все это не казалось настоящей работой. У Лили было предостаточно времени на магазины, чтение, размышления. Машину тряхнуло на очередной колдобине, подбросив Лили на сиденье, и она почувствовала, как губы тронуло что-то, отдаленно напоминающее улыбку. Да, куш она сорвала, ничего не скажешь.

Дождь обрушился на машину внезапно, забрызгав окно, закрывая Лили обзор. Небо темнело весь день, и многие за барьером загодя натянули поверх одежды какие-то синтетические мешки для защиты. Лили задумалась, ищут ли они новые мешки перед каждым дождем или используют одни и те же.

– Впереди объезд, миссис Эм, – через плечо заявил Джонатан.

– Почему?

– Взрыв. – Он указал на лобовое стекло, и Лили увидела сквозь дождь жирный блеск пламени, возможно, в миле впереди. Об этом она тоже читала: иногда преступники залезали и устанавливали взрывчатку на частных трассах, пытаясь их перекрыть, вынуждая людей пользоваться общественными дорогами. Просто еще одна из многих опасностей в поездках за стену, но пока не беспокоился Джонатан, не беспокоилась и Лили. Грег нанял Джонатана за неделю до свадьбы. Хороший телохранитель, он был отличным водителем: в армии, во время Нефтяных Войн, Джонатан отвечал за безопасность фургонов и, казалось, знал дороги восточного побережья как свои пять пальцев.

Он повел машину по главным улицам, которые теперь шли так близко к зданиям, что Лили видела лишь тонкую линию тьмы над краем. Она представляла находившихся под ней людей в виде крыс, мчащихся сквозь мрак. Эмбет, школьная подруга Лили, приехала в Нью-Йорк после окончания учебы, чтобы работать няней, но несколько лет назад – Лили могла бы поклясться – она видела Эмбет на углу в Нижнем Манхэттене, одетую в лохмотья, чумазую и на вид с несколько лет не мытыми волосами. Краткий взгляд через окно автомобиля и все.

Когда они проезжали через осыпающиеся руины Рокфеллеровского центра, Лили заметила, что кто-то вывел синим слова на асфальте. Там, где когда-то был фонтан, надпись была такой большой, что ее было видно с проходящего выше шоссе.

ЛУЧШИЙ МИР

Лозунг «Голубого Горизонта», сепаратистской группы, но никто точно не знал, что это значит. «Голубой Горизонт», в основном, либо что-то взрывал, либо взламывал всевозможные правительственные системы, причиняя неприятности. В прошлом году, когда сепаратисты представили в Конгресс просьбу об отделении, Лили была всеми руками «за», но Грег сказал ей, что на кону стоит слишком много денег, клиентов и должников. Лили, думая лишь о снижении насилия и преступности, считала это удачной сделкой, но больше не поднимала эту тему. Грег напряженно работал, был постоянно на взводе и много пил. Он ни на секунду не расслабился, пока петицию не отклонили.